— Родь, ну зачем?.. — спросила она растерянно, мысленно охнув под весом цветов.
Спасла Майю официантка, предложив забрать букет и поставить его в вазу.
— Ты прекрасна! — заявил Родька совершенно искренне, на что Элька, на которую одноклассник не обратил внимания, скривилась.
— Ну вы тут пообщайтесь, голубки, — заявила им кисло, — а я выйду покурить.
Правда, «покурить» Элька так и не ушла. Вместо этого направилась, покачивая стройными бедрами, обтянутыми полупрозрачной материей, в сторону Пабло, разговаривавшего с темноволосым мужчиной в строгом деловом костюме. Тем самым, кто не забывал время от времени одаривать их оценивающими взглядами.
Английским Элька владела на таком же уровне, как и испанским — то есть, не владела совсем, — но подобные мелочи подругу никогда не волновали.
— Итак, Ветлицкая покинула родные пенаты и вышла на охоту, — прокомментировал Родька, проводив бывшую одноклассницу взглядом. — Мужику знатно не повезло!
— Зря ты так, Родь! — покачала Майя головой. — Не понимаю, почему ты ее так не любишь?
— А я мало кого люблю, — жизнерадостно сообщил он, — потому что вижу таких людей насквозь. Суть Ветлицкой в том, чтобы как можно лучше устроиться в этом мире. Причем за счет других, Марусь, потому что сама она слишком ленива и глупа. — И тут же добавил, не дав ей возможности возразить: — Но Ветлицкая у нас не хищница, нет! Скорее, она — половая тряпка, которую отбрасывают после использования.
— Родь, сейчас же прекрати! — возмутилась Майя. — Ты ведь знаешь, Элька моя подруга, и я не позволю…
Он снова усмехнулся.
— Как скажешь, Марусь!
Затем последовали дифирамбы ее красоте и успеху, от которых кровь сразу же прилила к щекам. Майя всегда смущалась, когда ее хвалили.
— Все, хватит, Родь, это уже перебор! — наконец, не выдержала она. — Ты меня так совсем захвалишь. Лучше расскажи, как твои дела. Знаешь, я чертовски рада тебя видеть!
— Знаю, — кивнул он. — Я это чувствую. Ты как маленькое солнце, Марусь, еще со школы… Помнишь, как приходил к тебе греться, когда мне было совсем плохо? — он попытался взять ее за руку, но Майя не далась.
— Что ты несешь, Родь?
— То и несу, — усмехнулся он. — Ничего не изменилось, Марусь! — произнес многозначительно.
— Мы изменились, — покачала она головой. — Каждый пошел своей дорогой, и некоторые из этих дорог завели нас довольно далеко от дома.
Сказанное заставило Родьку призадуматься.
— Знаешь, я рад, что ты уехала из Н-ска, — неожиданно произнес он. — И тебе удалось всего этого избежать.
— О чем ты? — растерялась Майя, почему-то подумав, что сейчас он заведет разговоры о кризисе и о том, что хорошо там, где нас нет.