Я задумчиво осматриваюсь. Зеркало уже стояло здесь, когда Мэйсон приобрел эту квартиру еще в начале учебы, а диван служил мне спальным местом, пока я не скопил достаточно денег, чтобы позволить себе нормальную кровать. Теперь на нем спит Энди. Там, где раньше лежал я.
Ворча себе под нос, я отталкиваюсь от дверного косяка и возвращаюсь в свою комнату, где беру блокнот, графитовый карандаш и падаю на гигантское кресло-мешок у окна, которое тянется во всю стену от пола до потолка. Как раз в этот момент солнце пробивается сквозь облачный покров и заглядывает внутрь. Недолго думая я опускаю карандаш на бумагу и позволяю ему быстро и легко скользить по бумаге. Не знаю точно, что я хочу нарисовать и что за контуры я рисую, но знаю, что при этом я задаюсь вопросом о том, что сейчас делают Мэйсон и Энди, где они находятся и о чем говорят. Он уже сказал ей, что она может переехать сюда? Обрадовалась ли она? Или же отказалась, потому что не хочет находиться рядом со мной? Я не могу винить ее за это.
Множество вопросов проникают в мои мысли, и я даю им свободу, не удерживая их, вместо этого направляя их, как и остальные мои запутанные мысли, через карандаш на бумагу. Линия за линией я замечаю, как расслабляются мои мышцы.
До тех пор, пока я не делаю паузу и не смотрю на эскиз, вытянув его перед собой на некотором расстоянии. Пока я не понимаю, что будет там нарисовано. Лицо Энди, черты ее носа и губ, ее длинные ресницы, ее глаза…
– Проклятье!
Я швыряю блокнот со всей силы, так что он падает на пол с помятыми страницами. Я снова и снова отчаянно провожу пальцами по волосам и по лицу, затем опускаю беспокойную голову и прячу лицо в ладони. Я не могу от нее избавиться! Я просто не могу от нее избавиться…
Я пораженно вздрагиваю, когда что-то неожиданно касается ноги с одной стороны. Через две или три секунды я понимаю, что это собака. Вероятно, та, что лаяла прошлой ночью. Вероятно, она теперь тоже живет здесь…
Высунув язык и свесив его изо рта, пес смотрит на меня коричнево-черными глазами.
– Носок? Носок! О черт.
Энди, затаив дыхание, останавливается у двери и замолкает, когда замечает меня. Меня и собаку, которая ни капельки не слушается ее и сидит у моих ног перед креслом-мешком.
Кончик носа Энди слегка покраснел, как и щеки, и после короткого, но явно заметного колебания она вытягивает подбородок и сжимает нежные руки в кулаки. Она определенно выглядит привлекательнее, чем думает. Когда она решительно подходит ко мне, я вижу, что повязка у нее на руке исчезла. Видимо, рана заживает и все нормально. Это хорошо.