Свербеев откланялся, а я переключил внимание на Суворина.
– Ну, что, Борис Алексеевич, как там американцы?
– Через три часа можем начинать.
– Прекрасно. Как только закончу совещание с военными, я сразу в готов к пресс-конференции. Это дело не терпит отлагательств. Особенно в нынешней ситуации. И позаботьтесь о том, чтобы они получили все необходимые условия для как можно скорейшей отправки своих статей в Америку. Нам нужно скорее попасть на страницы их прессы.
– Да, государь. Только один вопрос – будем ли мы проверять то, что они напишут?
Я задумался. Затем покачал головой.
– Боюсь, что это ни к чему хорошему не приведет, да и времени потеряем очень много. Так что поиграем в свободу слова и прочую демократию. А пока загляну-ка я к Дроздовскому…
Москва. Кремль. Соборная площадь.
19 марта (1 апреля) 1917 года
Зрелище было не настолько жалким, как можно было ожидать, но и не настолько стройным, как я втайне надеялся. Разумеется, на «не настолько жалким» повлияло то обстоятельство, что многие из марширующих по площади были отставными военными, к ним добавились «командированные» ветераны из Георгиевского полка и других фронтовых частей, находящихся в Москве, да и сами добровольцы старались изо всех сил перед отеческим взором царя-батюшки. Но именно добровольцы, а их было большинство, были весьма…
Нет, в принципе, будь на их месте нормальная строевая часть, то командира следовало бы разжаловать и отправить на фронт, на самый гиблый участок, но даже по сравнению с обычным запасным полком третьей очереди смотрелись они сравнительно терпимо. Тем более что от них пока не требовали ничего большего, чем слаженно ходить строем и не менее слаженно петь песню. Два дня они тренируются, думаю, что еще один день у них точно есть. Должен быть. Хотя обстановка такова, что трудно прогнозировать то, что случится через час, не говоря уж о сутках.
– Михаил Гордеевич, обмундирование получили?
– Так точно, ваше величество. И получили и уже выдали для подгонки.
– До завтра успеете сменить форму одежды личного состава?
– Сделаем все возможное, государь.
– Винтовки получены?
– Да, государь. Но многие абсолютно не имеют никаких навыков практической стрельбы. Таким патроны я распорядился не выдавать.
– Их навык стрельбы сейчас не имеет значения. Их задача – быть завтра готовыми пройти по улицам Москвы в строю и с песней. И винтовки желательно не держать как палки.
Дроздовский поморщился.
– Нельзя сделать солдата за два дня. И за месяц нельзя. А тут большая часть вообще к армии не имеет отношения. Боюсь, что в реальном марше по улицам оконфузимся. Обязательно собьются, начнут ронять винтовки, наступать друг другу на пятки, падать. Хорошо если не наколют соседа на штык. В общем, случится хаос и позор. А муштровать их всю ночь также невозможно, утром они просто валиться с ног будут. Да и бессмысленно это.