Дамка сигарету взял, помял в руках, положил на стол.
Женька щедро налил в стаканы.
— А че это… новые не достала… китайские?
— Так они, кажись, для чаю? Могу достать, — Анна изо всех сил старалась угодить сыну. — Достать, что ли?
— Не надо, тетка Анна. Нам хоть из корыта, лишь бы досыта!
— Достань! — прогудел Женька.
Анна полезла в шкаф, однако Женька не стал ее дожидаться, выдохнул: «Ну, поехали» — и выпил залпом. Неуклюжесть, которую ощущал он в себе прежде, прошла, откуда-то взялась раскованность, широта в движениях. Разлил еще.
На столе появилась фарфоровая посуда. Потянулись руки. Осторожно, будто малого ребенка, брали они причудливые диковинки, вертели так и сяк. У Анны заходилось сердце: что ни говори, а выпившие уже. Высказывались мнения о сервизе, о фарфоре, о китайцах вообще, дошли до бесстыжего китайского бога с голой бабой на коленях.
— Такие теперь не продают… Женя, где достал? — поинтересовался Александр Конищев.
— Не имей сто рублей, а имей… тысячу.
Женька сидел царьком. Несколько раз его локоть — как бы невзначай — задевал рядом сидящую Татьяну. Обжигало, словно юнца. Он откидывался на спинку стула, незаметно рассматривал остренькие коленочки под столом. Сердце замирало от мысли, что он, тридцатипятилетний, тертый-перетертый Женька Багаев, будет каждую ночь ложиться в постель с такой молоденькой красотулечкой. Поначалу мешала мысль о ее ребенке, теперь же она прошла.
— Так! Кхе… — Женька встал. — Татьяна, мы не маленькие, чтобы там… — он повращал рукой. — У тебя ребенок, должна понимать, что к чему, полн… Живу я, сама знаешь как! Дом маленький? Крестовый на другое лето поставлю! — обратился он ко всем сразу. — Или двухэтажный… — Усмехнулся, уже глядя на одного Димку, добавил: — Женька Багаев может для всей родни, полн… домины выстроить! И каждому по машине купить!
Таня опустила голову, молчала.
И вдруг раздалось тихое, но внятное:
— Купи, — Димка сидел, подперев щеку ладонью, смотрел пристально и грустно.
— Че? — не понял сгоряча Женька.
— Да так… — Димка приподнял отяжелевшую голову (сам не заметил, как заговорил), растерянно поглядел на родственников. — Купи, говорю, по машине, — постарался сказать шутливо, с улыбкой, а получилось едко.
«Издевается, сука», — промелькнуло в Женькиной голове, и он что есть силы сдавил край стола: не лыком шит, так просто не возьмешь!
— Куплю! Полн… Куплю! Только не тебе! Понял? Вот так! Сопляк ты…
— Хорошо, согласен, мне не надо. Остальным купи.
— Мастер ты чужими деньгами… А знаешь, как их зарабатывать?! Знаешь?! Ты, полн… карандашом работаешь. Образованный! А ты повкалывай… В мороз! В дождь! На, погляди! — Женька протянул через стол руки: мясистые, натруженные, с толстыми короткими пальцами.