— Деда Василия лучше возьми.
Александр недолюбливал Семена, за глаза называл его алкашом и, если бы не родственные узы, вообще не стал бы с ним сидеть за одним столом. А насчет Севера… Конищеву и здесь неплохо: свой дом, «Москвич», обстановка импортная, приусадебный участок…
Женька сидел рядом с Таней, поглядывал на нее украдкой, а начать разговор не решался.
— Женя, — сконфуженно повернулась она к нему, — там, наверно, было… трудно?
— Не… че… ниче… — Женька смущенно улыбнулся, звякнул донышком своего стакана о ее стакан. — Давай.
Долго Евгений Багаев мечтал о том, что будет сидеть вот так вот, среди родни, но еще дольше о том, что когда-нибудь он заживет не хуже людей, даже лучше. Отгрохает себе дом, а может, купит кооперативную квартиру, будет у него машина, семья. Сколько перенес, сколько шел к этому — жутко вспомнить!
Школу бросил четырнадцати лет, с шестого класса, и причина была одна: хотелось иметь свою копеечку. Давалась она нелегко! Но в семнадцать лет нашел-таки местечко, где деньжата текли рекой… Работал на лакокрасочном, приноровился выносить краску, продавать. Ох и пожил он в ту пору!.. Дня не было, чтоб не выпивал, и баб хватало: как пчелы на мед слетались. Есть что вспомнить! Конец только плохой: собрался было мотоцикл покушать, и деньги отложенные лежали в ящичке комода под бельем, да подъехал к нему «черный ворон». Слава богу — малолеткой считался. А забрали бы через месяц — загремел бы надолго. Вернулся из заключения, работал в гараже, на лесосплаве. Как ни старался, как ни крутился — нужного заработка не было. Один друг надоумил ехать на юг с картошкой. Там, на юге, объегорили их вместе с другом, как последних дураков. Вернулись ни с чем. Тогда и завербовался на Север.
— Как я понимаю всеобщую дружбу? — говорил между тем Александр Конищев. — Это когда все друг друга знают. Прихожу в магазин — у меня там знакомая, прихожу в кассу Аэрофлота — знакомые. Надо тебе меду, скажем, приходи ко мне, если, конечно, ты мой знакомый. А у знакомых есть свои знакомые, а у тех — еще, и вот, когда все друг друга будут знать…
— Попросту такая дружба называется блатом, — заметил Димка.
— Блат! И я его приветствую. Где ты работаешь?
— В проектном институте.
— Ученым, что ли?
— Инженер я.
— А-а, — задумчиво протянул Александр Конищев, видно, соображая, какое место в его системе может занять Димкина профессия. — Ну а как насчет… Навар есть?
Димка заметил, как насторожился Женька, как прислушивается тетка Анна, как перестал жевать Семен, как подняла глаза Таня.
— У меня без навара пять-шесть сотен выходит. Кроме того, премии, тринадцатая зарплата.