Цанков вернулся к письменному столу, но не сел. Новость, сообщенная генералом Русевым, взволновала его, приободрила. Он взглянул и на другого генерала и, услышав его подтверждение; нетерпеливо сказал:
— Спасибо вам, господа! Но не могли бы вы рассказать мне об этом конкретнее? Для меня это приятная неожиданность…
— Профессор, там в коридоре ждет один человек. Я могу в любой момент его вызвать!
— Не понимаю, генерал…
— Я не бросаю слов на ветер, — продолжал Русев, — но, естественно, в этом деле есть заслуга армии и лично генерала Вылкова, потому что упомянутый человек из ее рядов.
Сказав это, генерал повернулся и открыл дверь.
— Майор Ванков! — позвал он. — Ты здесь, майор Ванков?
— Да, господин генерал, — глухо отозвался кто-то в коридоре.
— Входи, майор Ванков!
— Слушаюсь, господин генерал!
В кабинет вошел низкорослый, слегка испуганный человек в гражданском платье. Это его генерал назвал майором Ванковым. Он поклонился и встал по стойке «смирно» у прикрытой двери.
— Доложи, майор Ванков!
Человек в гражданском молчал. На его стриженой голове был заметен какой-то шрам, и это делало его еще более жалким.
— Докладывай, майор Ванков! — повторил генерал. — Мы все здесь свои, и тебе нечего смущаться!
Майор в гражданском платье, который вскоре станет полковником Ванковым, начал подробно рассказывать о предательстве, которое совершил…
История должна была добавить:
«…Утром 21 сентября он побывал в доме на улице Веслец, где находились некоторые из членов революционного комитета. Было решено в два часа дня провести заседание комитета, на котором должен был присутствовать и Ванков. Но в тот день он встретился с офицером штаба армии, передал ему содержание решения ЦК партии и назвал адрес, где должно было состояться заседание революционного комитета… В результате этого же предательства ночью были сняты орудия со Слатинского редута и перевезены в военное училище. Саперный и велосипедный батальоны были выведены из города в неизвестном направлении…»
Сейчас Симеон Ванков, в штатском, остриженный и выбритый до синевы, подпирал спиной дверь кабинета и не знал, на кого в первую очередь глядеть: на генералов или на премьер-министра, который, выпрямившись, стоял за своим письменным столом и недоверчиво, пристально смотрел на Ванкова.
— Я уже сказал, профессор, — продолжал Русев, — что благодаря патриотическому поступку майора Ванкова София спасена от варфоломеевской ночи.
— Разрешите, господин премьер-министр, — неожиданно вмешался Вылков, чувствуя, что Русев опять «ударился в поэзию», — чрезвычайное происшествие повлекло за собой следующие события…