— Чего вам? Хлопцы плачут, чи шо? Побалакаем.
— И другую музыку хочется послушать, Юхим.
— Це неплохо. Я тоже на сон грядущий мелодии по радио послушаю и лягу ночевать. Зимой поеду на Украину бандуру слухать. Каждую зиму еду. Не могу жить без бандуры… Я вас провожу.
Мы пошли по длинному огороду. Травка, тропинки его принимали последний свет. Вот и воротца — спинка кровати.
— Табличку бы повесил, — сказал Степка. — «Охраняется государством».
— И так не утащат. Вы, значит, до Лермонтова направляетесь? Побалакайте с ним, может, он вас признает. Стихи ему почитайте.
— С тобой не разговаривает?
— Молчит. Та мы лет пять назад поругались крепко, с тех пор и молчит. Я ему прямо сказал: «Чего тебя, Михаил Юрьевич, к нам занесло? Не мог другой дорогой проехать, чи шо? Пускай бы, скажем, керченские власти и заботились о вас к юбилею. То нашему директору без вас мало хлопот, ще вы на шею сели. Две машины цементу на вас вогнали, постамент, значит, вышел в девять квадратных метров, это почти жилая комната и так дальше. Две мраморные плиты от памятника Екатерины пожертвовали. А вы все равно недовольны. Поставили вас на свежем воздухе, чего вам: столовая рядом, всегда и первое, и второе, а также по баночке можно пропустить, кто желает. Контору по правое плечо от вас возводим. Чего молчите? Не поэтически это». Я его здорово отчитал. С тех пор не разговариваем. «Жил на Тамани в 1837 году!» Три дня побыл, и пишут «жил». По поводу этой надписи у меня тоже объяснение было кое с кем, в первый день открытия.
— И ты открывал?
— На трибуну не пустили, я уже и речь подготовил, первые слова такие: «Ну, здравствуйте же, Михаил Юрьевич! Рады снова видеть вас на чудесной Тамани!» Это я в уме сочинил и в бухгалтерии перепечатал. Не подпустили, побоялись, что мое слово будет заметно выделяться. Я и на банкет речь приготовил, но и туда меня не пустили. А я с баллоном своего вина шел. Ну, пойду спать.
— Ты рано встаешь?
— В четыре, когда в пять. Встану, позанимаюсь по системе хачка-йогов, а потом, значит, пишу историю. Очень помогает система, много умных открытий стал делать. Например, главу «Тамань уже не та» я написал за два утра.
— Ты смотри!
— Я ж водки не пью и не гуляю. Если учесть, что мне пришлось на счетах откладывать, насколько, значит, стало больше телевизоров, приемников и мотоциклов у населения, то глава удалась совсем быстро.
— И без черновиков?
— Колы настроение плохое, и черновики бывают. А колы много воды пью по системе хачка-марара, чисто работаю. Очень полезная штука эта система. Освежает мозги и так дальше. Да я, хочешь, встану тебе тут на голове. Раньше я был и вялый, и пузатый, у меня было много расстроенных органов тела. А сейчас где ты возьмешь ветерана, чтоб с бабой мог? И дышу исключительно через нос, рот даже во сне закрываю. Оставались бы у меня ночевать.