Вдруг самолет вздрагивает, отклоняется от курса. Прямое попадание. Снаряд пробил правую плоскость. Таня не успевает сделать парирующего движения, как Вера командует:
— Держать курс!
Неимоверно трудно удерживать израненный самолет. Он кренится, вздрагивает, плохо слушается рулей управления. Но Таня не позволяет ему выйти из послушания, Наконец — толчок по ручке управления. Это штурман дает знак, что бомбы сброшены, И Таня, получив возможность снова маневрировать, выписывает немыслимое сплетение змеек и горок, стремится выскользнуть из лап прожекторов, уйти подальше от лавины огня.
— Попала! — кричит радостно Вера. — Попала в переправу! Я рассмотрела… Ты слышишь, Таня, мы разбили переправу!
— Ай да мы, спасибо нам, — машинально роняет Таня, охваченная новой заботой. «Почему греется мотор? Почему падает высота? Очевидно, пробит маслобак или маслопроводка, — решила она, потому что козырек, стойки, борта кабины — все было забрызгано маслом. — Дотянем ли домой? Хватит ли высоты, чтобы одолеть горы?» Тревога росла, но летчица молчала, не желая волновать подругу.
— Таня! Почему ты молчишь? Ты не ранена? — с беспокойством спросила Вера.
— Нет… Я не ранена, — ответила Таня. — А вот самолет… Не хотела тебе говорить, да, видно, придется. Видишь, как масло брызжет? В любую минуту мотор может остановиться, и если это случится над горами…
— Ты думала, что я ничего не знаю? Я давно все поняла! Но нечего раскисать.
— Ты права, Верок. На наше счастье, болтанка утихла, чувствуешь? Долетим! Как-нибудь дотянем, обязательно дотянем.
И, несмотря на усталость, несмотря на то что руки стали словно деревянные, настроение у Тани улучшилось. Чем-то незаметным, но необходимым в эту минуту поддержала ее подруга, и она уже справилась с нахлынувшей было слабостью.
А мотор все больше и больше недодавал оборотов, высота падала. И все же самолет перетянул через вершину хребта. Вот и Сунженская долина. Но что это? Там, где должен быть аэродром, виднелось белое пятно.
— Только тумана нам сейчас недоставало! — воскликнула Таня.
— А вчера разве лучше было? Тоже туман два часа нас держал, и пробоин пару десятков получили. Разве ты забыла, Таня?
На аэродроме их встретила техник Зина Радона. Она радовалась возвращению экипажа, радовалась успешному бомбометанию, а насчет самолета просила не беспокоиться:
— Не горюй, командир, завтра отремонтирую, и будет служить не хуже нового. Хорошо, что сами не ранены. А самолет — это ничего.
С переправы на Тереке многие самолеты возвращались потрепанные. Экипаж Распоповой — Радчиковой не вернулся совсем. Исправные самолеты садились, заправлялись новой партией груза и уходили на цель. Таня с Верой очень переживали, что остались безлошадными.