. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Да, конечно, гостиницы необходимы, в том числе и первоклассные. Но снаружи они могут выглядеть и попроще, лишь бы комфортабельные были. К примеру, на крыше вместо медных башенок неплохо бы разместить площадку для вертолетов. Насколько мне известно, такие новшества введены в Варшаве… Как можно больше гостиниц с простыми удобными номерами, экономное использование помещений, ускоренные темпы строительства — вот что нам нужно. А эта роскошная гостиница прославилась, в частности, тем, что здесь в 1919 году размещалась штаб-квартира Хорти. Отсюда провозгласил он кару «провинившемуся городу» — Будапешту. Кроме того она знаменита тем, что здесь неоднократно и с большой охотой останавливался принц Уэльский. Швейцар, который знавал принца, по-моему, еще не ушел на пенсию. От него-то мы и узнали, что сия высочайшая особа усвоила несколько венгерских слов, к примеру, «абрикосовая палинка».
На чем же мы остановились? Ах да!.. Графиня Ливен, одна из остроумнейших женщин лондонского света, частенько подшучивала над «сумасбродным Штефлом» и, конечно, не упускала случая поддеть молодого гусара за его страстное увлечение механикой.
В свете прознали о том, что дни свои Сечени проводит иначе, нежели вечера. Графиня Ливен приберегла эту занимательную новость для вечера у Эстерхази, где среди общества — отнюдь не украшая его — находились и оба эрцгерцога.
— Ах, господа, вы только вообразите, до чего додумался наш Штефл! — обратилась она к столпившимся вокруг нее мужчинам. — Он все желает делать при помощи машин и уже заказал такое устройство себе для личного пользования. Штефл мечтает, чтобы вместо хорошенькой горничной в чепце дорогу в спальню ему освещала машина. С него станется приобрести и другую машину, которая подавала бы ему завтрак в постель, соперничая со смазливой служаночкой.
— Совершенно верно, милостивейшая графиня, — отвешивает ей поклон Сечени, который здесь, в присутствии супруга, величает графиню иначе, нежели с глазу на глаз. Да и во всем прочем он соблюдает осторожность по отношению к этой даме, которая для любовницы стара, а для наперсницы опасна. У Сечени были основания предполагать, что графиня время от времени строчит донесения своему бывшему кавалеру Меттерниху.
Графиня Ливен заговорщицки подмигивает Сечени. «Пускай себе смеются глупцы», — говорят сейчас ее глаза… Захоти Сечени, они сказали бы и многое другое… Глаза графини говорят и о том, что, кроме Сечени, она единственная среди присутствующих сознает истинное значение путешествий Петра Великого за границу. Правда, царь инкогнито изучал иноземные обычаи и кораблестроение; не довольствуясь дилетантским интересом, Петр трудился корабельным плотником в Голландии, где тогда строили лучшие в мире морские суда.