— Здорово, — серьезно произнес он. Мы уже давно сидели на моей крохотной кухоньке. — Я же говорил, что у тебя все получится. Ну не стала школьной учительницей, но все равно ведь рассказываешь детям о разном…
— Ага, им нравится, они просят еще и приходят снова, — улыбнулась я. — Вот постоянно учить я бы не смогла, точно. Все эти… контрольные, домашние задания, постоянно одно и то же, бр-р! Теперь я лучше понимаю мисс Тоддс! Она не от детей озверела, а от всех этих бумажек: там ведь еще отчетности… с головой засыплет!
— А у меня старшие курсы — просто мрак, — сказал он, сцепив пальцы под подбородком. — Нет, я понимаю, что они меня школьником помнят, но всё равно хочется поубивать. А нельзя.
— И заколдовать не можешь, чтоб слушались? Ты говорил, есть что-то такое.
— Угу. Только это дело подсудное, а я и так… — он осекся.
— Не женился еще? — преувеличенно бодро спросила я после долгой паузы.
Он помотал головой.
— А… та?
— Ее больше нет, — спокойно ответил он.
— То есть?
— Я ее убил.
Я уронила посуду на пол.
— Да не шарахайся ты так, — досадливо сказал он и мановением руки собрал осколки и вернул тарелки с чашками на место, уже чистыми. — По факту — ее убили из-за меня. По сути…
Он помолчал, потом сказал:
— Это только моя вина.
— Правда? А поподробнее? — не выдержала я. — Я же не знаю, что там у вас происходило, так расскажи! Тебе, может, полегчает, а стереть мне память ты всегда можешь, верно?
— Себе вот только никак не могу, — криво улыбнулся он. — Лезет, сволочь, изо всех щелей. То гараж этот ваш, папаня твой с фонарем, то еще что…
— Бережок и машина?
— Я не за этим явился, — мгновенно ощетинился он. — Для этого дела… всегда найдутся. И плевать им, как я выгляжу.
— Да нормально ты выглядишь, — примирительно ответила я и добавила справедливости ради: — Особенно если я очки сниму.
— Вот именно, — не отреагировал он на шутку. — А я… я просто поговорить, Санни, честно. Больше не с кем. Совсем не с кем. Мамы уже нет, с отцом… сама понимаешь. Он меня на дух не переносит.
— И друзей нет?
— Никогда не было. Приятели не считаются. А о таком им я рассказать не могу.
— Ну тогда пойдем на диван, что ли? Я уже всю задницу на табуретке отсидела, — сказала я. — И ты говори, не стесняйся. Я знаю, иногда надо выговориться, а я… ну кому я расскажу о ваших делах? И зачем?
— Могут и спросить… — он ссутулился, зажав руки между колен. — Нет. Нет, Санни. Слишком опасно.
— Слушай! — вспылила я. — Какая разница, расскажешь ты мне что-то и сотрешь память или не расскажешь вообще? Если какие-то ваши мафиози до меня доберутся, им не докажешь, что я ничего не знаю! Эй? Ты чего?