Капитан взял веревку в обе руки, чтоб все время там, на рельсе, можно было дать слабину, и выполз из воронки. Формально он не нарушал приказа комбата и даже заранее мысленно заготовил для себя оправдание: первым, мол, назначал Пахомова, а только потом сам, да и вы, товарищ майор, запретили первым идти. В том, что за это влетит от комбата, Абассов не сомневался, но всегда хотел все делать сам.
Командира роты убило на середине пути. Он упал после «дежурной», пущенной наугад очереди крупнокалиберного «шпандау», и несколько пуль с визгом отскочили от рельсы, а Абассова просто смахнуло вниз, на дно рва.
Фомин еще вглядывался в темноту и дым на дне рва, пытаясь определить, жив капитан там или нет, но так ничего и не разглядел, а когда оглянулся в воронку, где сидели Пахомов и Кремнев, то увидел, что сибиряк разувается.
— Что, тоже ногу зацепило? — спросил старшина у Кремнева.
— Нет. Босиком способнее. Я, когда на сплаве робил, больше так. Нога лесину чует, да и обувки в семье на сплав не напасешься. Любой сапог в воде если все время, то за неделю, почитай, разваливается.
Кремнев встал и, как-то мягко ступая, примерился не то к качанию рельсины, не то к себе и медленно, но все убыстряя и убыстряя шаги, взбежал по поднятому концу рельсы на тот край рва, слился с землей воронки, и только движущаяся веревка в руках старшины Фомина свидетельствовала о том, что Кремнев жив.
Всю ночь батальон Беляева пользовался переправой и, форсировав ров, стал закрепляться на валу и прямо под стенами цитадели.
3
Бригаденфюрер Коннель коротким росчерком утвердил приговор военно-полевого суда. Бывший обер-лейтенант Розе стоял перед комендантом навытяжку, зажатый с боков двумя чинами фельдполиции. Знаков различия на мундире Розе не было, они были сорваны только что и валялись на полу.
— А ведь я вас предупреждал, Розе. — Коннель счел возможным говорить и не по протоколу. — Ваши чудесные избавления сыграли злую шутку с вами же. Ваша вина перед нацией, фюрером, Германией доказана, и вы получаете по заслугам, хотя и меньше, на что вы были бы вправе рассчитывать. У вас есть шанс очистить репутацию фамилии, которую вы носите на самых передовых участках обороны, — все это я только что утвердил как бригаденфюрер Коннель, как комендант осажденной немецкой крепости. Но как человек я вам докажу, что тоже склонен шутить и шутку понимаю. Вы признались сами, что оставили в форту Грегора прикованным не то к телефону, не то к пулемету, а бедняга как раз и вел ваше дело, но погиб, как и все на форту. Кроме вас. Я отныне хочу избавить вас от излишней беготни по гарнизону и плачу шуткой за шутку. Вы приковали Грегора, я — вас.