Спецгруппа. «Расстрелы местного населения и военнопленных в концлагерях с использованием формы одежды противника и лозунгов польских прокоммунистических групп. Район действия — левобережье Варты с центрами Коло, Хелмно, Конин». Командир группы — гауптшарфюрер СС Эрдманн. Форма советского старшего лейтенанта танковых войск и наспех сработанная легенда — с русским у боевого заместителя плохо, и поэтому он по документам уроженец литовского городка Паневежис.
— Даю на сборы сорок минут! — закончил обер-лейтенант и пошел переодеваться сам.
В назначенное время четыре транспортных «юнкерса» взлетели и взяли курс на восток — выброску требовалось производить в самом начале темного времени суток. В иллюминаторах внизу медленно удалялась белая полоса замерзшей Шпрее и серые кварталы столицы. Потом земля потерялась за облаками, и плотная облачность поглотила машины.
«Нахт унд небель» — «Мрак и туман», — хорошее название для мемуаров», — подумал Розе, считая, что вершит судьбу рейха.
СОЛДАТЫ РЯДОВЫЕ, ЕЗДОВЫЕ, НЕСТРОЕВЫЕ…
1
— Значит, они на танках, а мы — на санках, — подытожил полученный приказ сниматься и догонять ушедшие вперед части дивизии ездовой медсанбата Никитич. — Ну ничего, дело обыкновенное, куда нитка, туда и иголка. — И медсанбат восемьдесят второй двинулся на Лодзь.
Начсанслужбы армии поторапливал, разворачивался сам и уже доставил в Лодзь врачей самолетами, чтоб на месте организовать госпитали и для своих и для танкистов, но в массе своей санитарные подразделения армии безнадежно отстали. Правда, перед началом наступления передовые перевязочные пункты были усилены, но перевязочный пункт — это даже не санбат и тем более не госпиталь. Из освобожденных польских городов все прибывали и прибывали сводки о количестве оставленных там на перевязочных пунктах раненых, и каждый понимал и мог сопоставить трудность занятия того или другого населенного пункта. Радом, Томашув, Рава Мазовецка, Гловно, Лодзь, Згеж — все давалось, несмотря на кажущуюся легкость, с людскими потерями. Они были не только в строю, но и среди медиков, ушедших с передовыми эшелонами войск. Пуля не разбирает, где солдат, а где фельдшер. По батальонным рапортам и строевым приказам полка врач восемьдесят второй дивизии узнавал о своих погибших: «Военфельдшеры Шумкова, Прокопов, Долина, Юхин».
Когда дошла очередь до клепиковского, двести сорок шестого полка, дивизионный доктор присвистнул и сказал сидевшей напротив Касьяновой:
— Ересь какая-то. Этого нам не хватало.
— Напутали что-то? — спросила Касьянова, пришедшая узнать о своих, тех, что накануне наступления отправила в батальоны.