Здесь то удовольствие, которое, как и всякое удовольствие или неудовольствие, когда они возбуждаются не через понятие свободы (то есть не через предшествующее определение высшей способности желания путем чистого разума), никогда не может быть усмотрено из понятий как нечто необходимо соединенное с представлением о предмете, а всегда должно быть познаваемо только через рефлектирующее восприятие как соединенное с ним; следовательно, как и все эмпирические суждения, такое суждение не приносит с собой объективной необходимости и не может иметь притязаний на значимость априори. Но суждение вкуса, как и всякое другое эмпирическое суждение, стремится иметь значение для каждого, и это всегда возможно, несмотря на его внутреннюю случайность. Нечто странное и своеобразное заключается только в том, что через суждение вкуса предполагается для каждого не эмпирическое понятие, но чувство удовольствия (следовательно, не понятие), как будто бы оно было предикатом, соединенным с познанием объекта, как нечто, что должно быть соединяемо с его представлением.
В единичном опытном суждении каждый – например, тот, кто воспринимает в горном хрустале движущиеся капли воды, – справедливо требует, чтобы и все другие находили то же, ибо это суждение составлено по общим условиям определяющей силы суждения вообще и по законам возможного опыта. Так же и тот, кто только в рефлексии о форме предмета, без отношения ее к понятию, испытывает удовольствие, хотя его суждение эмпирическое и единичное, справедливо заявляет претензию на согласие с ним всех, ибо основа этого удовольствия дается в общем, хотя и субъективном условии рефлектирующего суждения, а именно в целесообразном соответствии предмета (будет ли это продукт природы или искусства) с отношением друг к другу тех познавательных способностей, которые нужны для всякого эмпирического познания (воображения и рассудка). Следовательно, хотя удовольствие в суждении вкуса и зависит от эмпирического представления и априори не может быть соединяемо ни с каким понятием (априори нельзя определить, какой предмет будет соответствовать вкусу; это надо испытать на опыте), но оно все-таки основа определения этого суждения только ввиду того, что оно основывается исключительно на рефлексии и на общих, хотя только субъективных условиях соответствия ее с познанием объекта вообще, для которого форма этого объекта целесообразна.
В этом заключается причина того, почему суждения вкуса по их возможности, так как они предполагают принцип априори, подлежат критике, хотя этот принцип не есть познавательный принцип для рассудка и не практический принцип для воли, следовательно, не есть определяющий принцип априори.