Прежде всего, замечу, что под синтезом наблюдения я разумею соединение разнообразных черт в одно опытное представление; от него зависит возможность восприятия, т. е. опытное сознание его (как явление).
В представлениях пространства и времени мы имеем формы внутреннего и внешнего представления а priori; с ними должен сообразоваться синтез наблюдения разнообразных черт явления, ибо он сам состоит в зависимости от упомянутых форм. Но пространство и время не суть только формы чувственного представления, но и сами суть только представления, заключающие в себе разнообразные черты); следовательно, содержание в них представляется с характером единства (см. Трансценд. эстет.)[8]. Значит, вместе с представлениями пространства и времени нам дается априори единство синтеза разнообразных внутренних и внешних черт как условие всякого наблюдения, a следовательно, и готовое сочетание, с которым должно сообразоваться все представляемое нами в пространстве и времени. Но и в этом синтетическом единстве проявляется также участие первоначального сознания, объединяющего разнообразные черты наглядного представления вообще сообразно с категориями. Следовательно, всякий синтез, делающий возможным восприятие, подчиняется категориям, и так как опыт есть познавание посредством объединенных восприятий, то категории суть условие возможности опыта и имеют значение априори о всех предметах опыта.
Станем наблюдать опытное представление, например дом, посредством самосознания разнообразных черт его; необходимое единство пространства и внешнего чувственного представления служит мне как бы фоном, на котором я рисую образ его сообразно с этим синтетическим единством. Если я отвлеку форму пространства, то я найду, что указанное синтетическое единство исходит от рассудка и что оно есть категория синтеза однородных черт в представлениях вообще, т. е. категории величины, с которою должен согласоваться синтез самосознания[9].
Наблюдая, например, охлаждение воды, я замечаю два состояния (жидкое и твердое), которые в отношении времени друг к другу противоположны. Вместе с формою времени, которое всегда лежит в основе явления как внутреннее представление, я должен представлять необходимое синтетическое единство разнообразных черт; без него взаимное отношение двух состояний не может быть определено. При этом отвлекая постоянную форму внутреннего представления, время, я нахожу, что упомянутое синтетическое единство как условие априори, от которого зависит соединение черт представления вообще, есть категория причины, по которой я определяю все случающееся во времени. Следовательно, наблюдение событие и самое событие, т. е. по способу восприятия, состоит в зависимости от понятия отношения причин и действий; то же – во всех других случаях.