Очевидно, что главное для нас – содержание наших представлений и что упомянутый = x, соответствующий им (предмет), как что-то отличное от наших представлений, в сущности, для нас есть ничто. Упомянутое единство, которое делает предмет чем-то необходимым, есть не что иное, как формальное единство сознания, присущее синтезу разнообразного содержания представлений. Тогда только можно сказать: познаем предмет, если сообщим содержанию синтетическое единство представления. Единство же было бы невозможно, если бы представление не возникало правильно посредством такого действия синтеза, которое необходимо условливает воспроизведение разнообразных черт априори и делает возможным понятие, объединяющее собой эти разнообразные черты. Так, мы мыслим треугольник как предмет; ибо мы сознаем при этом соединение трех прямых линий по известному закону, по которому вообще должно быть образуемо подобное представление. Единство такого закона подчиняет себе все разнообразные черты и ограничивает их условиями, при которых возможно единство самосознания. Понятие такого единства есть представление предмета = х, который я мыслю под упомянутыми признаками треугольника.
Всякое познание предполагает понятие, как бы оно ни было темно и несовершенно: понятие же по своей форме всегда всеобще и служит общим правилом. Так, понятие тела, по единству разнообразных мыслимых в нем черт, служит правилом для наших познаний внешних явлений. Оно может стать правилом представления тем, что при каждом данном явлении будет возбуждать в нас мысль о необходимом характере воспроизведения черт представления, следовательно, о синтетическом единстве их в сознании. Таким образом, при восприятиях извне понятие тела возбуждает представление протяжения, а с ним и непроницаемости, образа и т. д.
Где необходимость, там в основе лежит какое-нибудь трансцендентальное условие. Следовательно, должно существовать трансцендентальное основание единства сознания, присущего синтезу содержание всех наших представлений, равно как понятием предметов вообще, а следовательно, и всем предметам опыта; без такого основания было бы невозможно вместе с представлениями мыслить о каком-нибудь предмете; ибо предмет есть нечто такое, понятие чего выражает необходимость синтеза.
Это первоначальное и трансцендентальное условие есть именно трансцендентальное самосознание. Наше сознание самих себя по тем чертам внутреннего состояния, какие мы получаем при самонаблюдении, всегда опытно, изменчиво; в потоке внутренних явлений мы не находим твердого и неизменного центра; такое сознание называется внутренним чувством или опытным самосознанием. Но что должно быть представляемо необходимо всегда тожественным, то не может быть мыслимо в таких изменчивых чертах на основании данных опыта. Должно существовать условие, предваряющее и условливающее всякий опыт; дело последнего состоит только в том, чтоб осуществить в себе это трансцендентальное предположение.