Тумиша не могла остаться равнодушной к беде, в которую попал родной совхоз. В Малхан-ирзе она сколотила добровольную бригаду из домохозяек и явилась с ней на совхозные поля.
Тумише послышалось, что кто-то без стука вошел в дом. Она обернулась. В дверях стоял Жебир.
— Я не помешал?
— Конечно, помешал, — холодно ответила хозяйка, запахивая халат. — Разве тебе неизвестно, что надо стучать, когда входишь, особенно — к женщине.
— Ну, ничего, — нагло ухмыльнулся пришелец. — Ты нам мешаешь гораздо больше. Кто тебя просил приводить в наш аул бабью банду из Малхан-ирзе?
— Какая же это банда? Хорошие, порядочные женщины. Они, по крайней мере, не засыпают на работе подобно вашим будильникам.
— Нашим? Скоро же ты стала не нашей! Скоро же ты забыла, кому обязана своим возвышением и своим благополучием! Откуда на тебе этот милый халатик? Не шейх ли тебе подарил его?
Жебир протянул руку, чтобы пощупать халат, но Тумиша ударила его по руке.
— Да, кое-что мне подарил Жума, — сказала она с вызовом. — Но ведь он это делал вовсе небескорыстно.
— Как у тебя поворачивается язык! О какой корысти святого ты говоришь?
— О какой? Смотри! — Тумиша ударила рукой по стене, и в ней внезапно открылась хорошо замаскированная дверь. За дверью был небольшой чулан, чуть не до самого потолка забитый книгами и бумагами.
— Что это? — опешил Жебир.
— Священные книги и проповеди. За то, что я их у себя прятала и сторожила, Жума и платил мне, как платят сторожу. Понятно? Я бы тебе сказала спасибо, если бы ты забрал у меня это добро.
— Нечестивая! Как ты смеешь приплетать сюда деньги? Святой шейх оказал тебе великую милость, великое доверие, а ты…
Жебир был уязвлен тем, что Жума утаил от него этот священный склад, а доверился пустой женщине, но он надеялся, что Жума скоро уйдет, его место заступит он, Жебир, а он не был так глуп, как те, кто изо всех отпущенных им аллахом сил всегда охаивают предшественника. Жебир понимал, что если предшественник пользовался большим влиянием, то гораздо выгодней изобразить себя его продолжателем, хотя на деле можно вести свою линию, весьма отличную от прежней.
— А я говорю: забери от меня это барахло!
Жебир знал, что если ему удастся выступить в роли спасителя священных книг, то этим он чрезвычайно повысит свой авторитет в глазах сектантов. Но будет ли молчать о книгах эта дерзкая бабенка, этот сосуд скудельный?
— Слушай, женщина, — зловеще проговорил Жебир. — Ты давно заслужила смерть. Во-первых, за то, что ты сорвала операцию «Честь горянки»; во-вторых, за то, что забыла святого шейха и наше дело; в-третьих, за то, что пререкаешься со мной, со своим дядей…