— Мужчины судят о женщине прежде всего по тому, как она накрывает на стол и подает блюда, — наставительно продолжала мать.
— Да пусть он провалится в пропасть, такой мужчина! — не выдержала наконец дочь.
— Что? — Яха застыла с соусником в руке. — Кто тебя этому научил? Я замечаю, что в последнее время ты стала слишком дерзкой.
— А я замечаю, — не задержалась с ответом дочь, — что мои родители и в последнее и в предпоследнее время заискивают перед людьми, которые могут быть им полезны.
— Как ты смеешь говорить такие слова о тех, кто дал тебе жизнь!
Дочь, видимо, объяснила бы, ка́к она смеет, но раздался стук в дверь, и вошли Бирка и Сапи, мюриды святого шейха. Они приволокли с собой какие-то кули и свертки.
— Салям алейкум! — страхолюдный Бирка уставился своими лягушачьими глазами сначала на мать, потом на дочь.
— Добрый вечер! Да будет радостным ваш приход! — кивнула головой хозяйка.
Мюриды сложили свои кули на подоконники.
— Кажется, мы некстати? — в змеиной улыбке обнажил свои желтые лошадиные зубы Бирка.
— Да нет, почему же, — замялась Яха. — У нас маленькое семейное торжество. А гостям мы всегда рады.
— Стол накрыт отменно, — облизнулся беловато-сизым коровьим языком Бирка.
— Ах! — зарделась хозяйка. — Чем богаты, тем и рады.
— Чтоб богатство ваше не оскудевало, мы тут вам кое-что по-родственному принесли, — Бирка похлопал своими обезьяньими руками по сложенным кулям. — Мы же понимаем: в райцентре жить нелегко.
— Ох-хо-хо, — вздохнул мрачноватый Сапи, — ну и времена настали! В былые-то поры прямо, ни от кого не прячась, идешь к родственникам, несешь подарки. А теперь? Крадешься по огородам, как вор…
— Вполне естественно! — возмущенно пожала плечами Комета. — Раньше подарки делали от себя, от своих трудов, а теперь все норовят за чужой счет.
— За чей счет? — струхнул Сапи.
— Да по-разному бывает, — усмехнулась девушка. — Одни за счет колхоза, другие за счет совхоза, третьи за счет комхоза…
— И что это она болтает! — всплеснула холеными руками Яха. — Откуда ты набралась таких представлений о жизни?
— Ты забываешь, мамочка, — Комета бросила на стол вилки, — что я дочь заведующего сельхозотделом райисполкома и его жены, что их дом — отличная школа жизни.
— Нет, это невозможно терпеть! — с явно недобрым намерением мать двинулась на дочь.
— Ах, пропадите вы пропадом! — девушка махнула рукой перед самым лицом разъяренной матери и вышла.
— Норовиста, норовиста, — покачал своей маленькой бараньей головой Бирка.
— Я очень рада, что вы зашли, — постаралась отвлечь внимание мюридов от выходки дочери хозяйка. — Очень хорошо, что еще не перевелись люди, которые вот просто так идут и заходят по пути, как говорится, на огонек.