Заскрипел на зубах песок. Минутная расслабляющая тоска сменилась привычной боевой собранностью. «Вошли в соприкосновение с противником, — по-военному четко подумал капитан. — Предупредить об опасности!» Расстегнул на Ерохине поясной ремень и вытащил вместе с брезентовой кобурой сигнальный пистолет.
В белесом небе жарко вспыхнула красная ракета.
Отложив дымящийся пистолет, капитан отполз за валун и скатился кубарем до места, откуда виднелась машина.
Солдаты, заслышав выстрелы, бежали на помощь. Только Митин остался у «виллиса».
Отправив сержанта с солдатом к ущелью, капитан, прихватив Антипова, вернулся обратно.
Они еще не знали как, только — что надо сделать. Отомстить за Ерохина, убрать смертельное препятствие до подхода колонны.
Пулемет бил, несомненно, с противоположной стороны дефиле. Севернее и южнее высоты 357 и той, занятой врагом, лежали на многие километры непроходимые болота и встали эскарпом отвесные скалы. Другого пути к воде не было.
Антипов прикинул, что пулеметчик затаился где-то в среднем ярусе крутого среза горы. Кабы ниже, Ерохин не лежал бы, выше — лежать бы и капитану…
Справа внизу тарарахнула очередь. Сержант открыл отвлекающий огонь. Никто не ответил. И ничего не выдавало потаенное гнездо самураев: ни тропок, ни выемок, ни ступенек, ни амбразуры — дикая первозданность.
— Как он туда забрался? — подумал вслух Антипов.
Микасов промолчал. С год отвоевал с Антиповым, знает его слабость: в минуты опасности и напряжения делается назойливо болтливым. Другого с таким изъяном давно перевел бы в огневой взвод: разглагольствуй под орудийную канонаду! Но Антипов — талант, никто с ним не сравнится из разведчиков, самые хитроумные уловки врага разгадывает. Свою боевую удачливость объясняет способностью «перенестись на место фрица»: «Ты из того исходи, что он, между протчим, тоже не последний дурак и ставит, зара́за, свои пушки да пулеметы не чтоб мы по им стреляли, а чтоб по нам бить. Вот, значит, и перенесись на его место, помозгуй за него».
Когда Антипов «переносится» и «мозгует», он и внешне преображается: вместо обычного выражения бесхитростности и деревенского добродушия на лице — жесткие глаза, тонко поджатые губы, выпяченный подбородок. Солдаты посмеиваются: «Опять Артист под фрица работает!» А разведчик-артист засекает цели там, где другим и в голову не приходит искать. «Вона она, амбразурочка наблюдательная!» — говорит удовлетворенно, и опять простое улыбчивое лицо.
«Под самурая» Антипов еще не умел работать: не встречался с японцами ни в бою, ни в жизни, припоминал лишь смутно по старому кинофильму «Волочаевские дни». Сейчас это мешало сосредоточиться, ломало отработанный метод.