Спасение пришло неожиданно. Впереди, слева от дороги, один за другим прогремели пушечные выстрелы. Передний мотоцикл взлетел в воздух. Шофер растерялся и круто затормозил. Мотор заглох. Из кустов вышел молодой командир с двумя кубиками на петлицах, спросил, откуда едут, видели ли немцев. Но люди знали только о своих преследователях, которые уже никому не были страшны.
«Это разведчики», — спокойно заметил лейтенант.
Спокойствие его быстро передалось всем. Женщины пришли в себя, стали благодарить спасителя, угощали всем, что было. «Вот от табачка не откажусь», — сказал лейтенант.
Шофер отдал свой кисет.
«Спасибо, — поблагодарил лейтенант и крикнул кого-то. Тотчас появился пожилой солдат. — Принимайте подарок».
«Ой!» — с восторгом воскликнул солдат и бегом бросился обратно в кусты, где стояли замаскированные пушки.
Послышался нарастающий рев. Лейтенант заторопил шофера. Тот быстро завел мотор. Лейтенант помахал рукой и не спеша направился к орудиям.
Машина помчалась дальше на восток. Но теперь все были спокойны, знали, что на пути фашистов остался лейтенант с солдатами.
— И я понял тогда, что самая благородная профессия — ограждать мир от войны, жизнь — от смерти.
Высокие девичьи голоса пели протяжную песню где-то далеко, за околицей. Слов не разобрать; одна лишь мелодия, как пух тополя, плыла в тихом ночном небе. И столько было чувства в ней, что и без слов все понятно.
Земля мягко пружинила, заглушала шаги. У дома с палисадником колыхались над оградой цветы черемухи, белые, будто пена морская, пахучие до головокружения. Голова и в самом деле слегка закружилась, мягкие шелковистые волосы Нади коснулись щеки, и сердце замерло, притихло, затаилось.
Словно из-под земли вырос Шилко.
— Товарищ лейтенант, вас командир дивизиона зовут.
— Хорошо, — ответил Краснов, не отпуская Надиной руки.
— Срочно! — досказал Шилко.
— Да… Надя!
Она подняла глаза.
— Надя, — повторил Краснов сухими непослушными губами, его неожиданно поразила дикая мысль: он видит ее в последний раз. Сейчас он уйдет от нее и уедет куда-то далеко, может быть, навсегда.
— Что? — шепотом спросила она и присмирела, сердцем угадав, что он заговорит о любви. Но Павел молчал, и Надя снова осторожно подняла глаза: — Какой у тебя странный взгляд.
— Разве?
— Странный.
— А я люблю тебя, — сказал он вдруг. — Люблю…
Надя испуганно прикрыла ладонью рот, как будто это она призналась в любви в присутствии солдата.
Шилко повернулся и ушел в темноту. «И правда, — подумал он, — не соврал Синюков. Ну что ж, хорошая пара. Лейтенант человек умный, работящий, и она ученая».