Сад Урматеку располагался сразу же за двором среди сараев и конюшен, где, согласно вкусу и пониманию Швайкерта, были проложены среди клумб с анютиными глазками и маргаритками несколько дорожек в четыре-пять шагов, присыпанных коричневой галькой. Посредине был сделан бассейн, в котором возвышался чугунный аист, раскрашенный масляными красками, выбрасывая из поднятого вверх клюва струйку воды. После бисерных венков бассейн с фигурами был второй страстью Швайкерта. Он гордился, что и этим нововведением Бухарест обязан ему. Хороший механик, серьезно относящийся к своему делу, Швайкерт в соответствии с кошельком и запросами заказчиков усложнял свою продукцию, украшая ее мифологическими и историческими фигурами. Например, весь город говорил о бассейне с всадником в одном из дворов на Каля Плевней, где рыцарь в латах восседал на чугунном коне. Хвост лошади представлял собой насос, и стоило привести его в движение, как из лошадиных ноздрей вырывалась вода. Во время увеселительных вечеров эта фигура служила гостям для шуток и развлечений.
Урматеку посадил в своем саду три куста роз. Огражденные зелеными столбиками с цветными стеклянными шарами наверху, эти кусты протягивали красные душистые цветы. Урматеку осторожно потрогал бархатистые лепестки. Потом взгляд его скользнул от цветов вниз, к земле. Янку подумал: вот, он видит собственную землю, которая, хоть ее и мало, здесь, среди кирпича, питает разные растения. Урматеку, кажется, впервые в жизни обратил внимание на эту животворную силу. Горожанин, выросший на улицах среди домов, Урматеку привык богатство видеть во множестве нагроможденных стен. Взгляд его скользнул от крыши до фундамента. Дом он еще видел, но вот, например, границу между двумя поместьями мог представить себе только на плане и по описанию в соответствующих актах. А тут вдруг Янку почувствовал, что от этой вот земли может закружиться голова, что она может подарить радость.
А что тогда можно почувствовать, владея землей, которую не можешь окинуть взглядом? Вот ему все барские поместья, которыми он управлял, не приносили никакой радости, никакого удовлетворения. Пахота и сев, их таинство и время было делом сельских старост. Все чудеса, которые порождала земля, Янку измерял только погонами и деньгами. И вот, совершенно неожиданно, он попытался приблизиться к тайнам и радостям земли, не ради других, а ради самого себя.
От этих мыслей его отвлекли гости. Пришли все, кто был приглашен: старый Лефтер, Иванчиу, Швайкерт и каретник Фриц. Стол был накрыт между розовых кустов. Среди опустившихся сумерек несколько свечей, заключенных в стеклянные шары, освещали руки, отбрасывая тени на лица и плечи. А чуть в сторону — и ничего уже нельзя было разглядеть. Наступала ночь. Кукоана Мица торопилась поставить на стол закуски, чувствуя себя неловко среди мужчин, собравшихся ради делового разговора. Принеся еще пышущий жаром толстый духовитый пирог, из которого под ножом вываливались исходящие соком вишни, и поставив на траву ведерко с винными бутылками во льду, она, счастливая тем, что стол накрыт по всем правилам, больше уже не появлялась. Из глубины ночи подуло наконец прохладным ветерком. Старый Лефтер, испугавшись, потребовал себе шаль. Фриц, наоборот, расстегнул сюртук. С улицы веяло тишиной — перестали ездить экипажи. Дом с широко распахнутыми темными окнами, казалось, заснул.