Иванчиу тоже одолевали страхи и тревоги после того, как он вложил в дело свои деньги и подписал бумаги. Что ни день приходил он к Янку и твердил, когда по-доброму, а когда и со злостью, что как можно скорее хочет видеть соглашение расторгнутым. И когда Янку в середине сентября вынужден был продлить это соглашение еще на два месяца, потому что не собрал еще всех денег после продажи урожая, настырный болгарин учинил громкий скандал. В конце концов участники получили свои проценты, и соглашение было продлено.
В эти тревожные дни Янку жил, обуреваемый сомнениями и опасениями, лишенный даже поддержки жены, которая своей слепой верой в него придавала ему силы. До поздней ночи шатался он с Пэуной по разным увеселениям, шутил с ней, заигрывал и все-таки замечал, как падают на скатерть преждевременно пожелтевшие листья.
Но все же Урматеку дождался: Буби почти перестал появляться в конторе, и Янку заключил, что молодой человек притомился. Он видел, что итальянец все чаще и чаще сидит в одиночестве, что он запутался, не умеет договориться с людьми и от досады грызет ногти. На столе фабричного управления копились нераспечатанные письма, неоплаченные счета, вырастали груды образцов зеркал и ламп, заказанные художникам домницей Наталией, которая нашла себе занятие, придумывая разные вещи, которые могла бы выпускать фабрика. Молодой барон отсутствовал по целым дням, а когда появлялся, то мысли его блуждали неведомо где, он не понимал, что ему говорят, и торопился быстрее исчезнуть. Янку отнесся к этому спокойно, дожидаясь, когда все встанет на свои места. Старику барону он говорил что-то невнятное о ходе дел на новом предприятии и, чтобы никого не раздражать, занимался, как обычно, делами по имениям, никак не вмешиваясь в управление зеркальной фабрики, поглядывая со стороны, как люди, занимавшиеся строительством, постепенно выдыхаются и ко всему охладевают.
Как всякому влюбленному, Буби хотелось с толком и без толку говорить о Катушке. И выслушивать его приходилось чаще всего домнице Наталии. О чем бы они ни заговорили, ну хоть о любовных похождениях в светском обществе, Буби ни с того ни с сего заявлял:
— Конечно, Таница, у дамы, с которой я вчера у тебя познакомился, нет сердца! Знала бы ты, какие есть прекрасные женщины, красивые, умные, достойные совершенно иной судьбы и другого мужа! Посмотрела бы ты, какую скромную жизнь ведет она, жертвуя всем, ради покоя в доме!
Или в другой раз он неожиданно спрашивал:
— Таница, а ты знаешь невестку Урматеку? До чего благородная женщина!