О Буби начали поговаривать в городе, но не очень уверенно. Многим хотелось бы с ним повидаться. Старый барон, услышав, что Буби больше не занимается фабрикой, сначала рассердился и заявил домнице Наталии, что во всем виновата она, отправившись ругаться с ней, как всегда, к Урматеку. В конце концов он смирился, пожал плечами и утешился своей давней привычной мыслью, что урона все равно не избежать. Урматеку, присутствовавший при их разговоре, смотрел в пол и с притворной печалью и скромностью проговорил:
— Так уж, видно, на роду написано, ваша милость, что несчастье — оно откуда-нибудь да явится. Ведь поначалу-то все было хорошо!
— А кто она такая, эта женщина, Янку? Ты не слышал?
— Базар велик, ваша милость, а я уже старик! — ответил поверенный.
Домница Наталия усмехнулась, пристально и понимающе поглядев на Урматеку.
В конце концов влюбленные перестали прятаться. Тени, возникавшие от неожиданных мыслей или мелких размолвок, мгновенно рассеивались от неизменно свежей радости отправиться в город прогуляться и особенно — что-нибудь купить. Наконец-то Катушка получила возможность на деле понять, чем отличаются друг от друга мужчины, которых она знала: отличались они и по характеру и по щедрости. Но все свои мысли она хранила в тайне, потому что ничего, кроме худа, от них произойти не могло. Перед глазами ее постоянно возникали два расплачивающихся человека, Буби и Урматеку. Вспоминая, как Янку вел себя в магазинах, она, между прочим, поняла еще и то, почему усталость и безнадежность начали подтачивать ее любовь к нему. Чаще всего Урматеку покупал еду, и то всегда по своему вкусу. Для ее мелких женских нужд вроде мыла, пудры, румян, изредка флакона туалетной воды, он молча давал деньги. Не имея других советчиков, кроме самой себя, располагая к тому же крайне ограниченными деньгами, откуда было Катушке приобрести утонченный вкус? Что касается платьев, то Урматеку покупал ей их чрезвычайно редко и всегда дешевые. Журубица всегда чувствовала его скупость, которой у него не было по отношению к жене и дочери. Он даже любил похвастаться, сколько денег тратит на их наряды. Катушка острее, чем кто бы то ни было, ощущала, как высоко ценит Урматеку свой дом, свою семью и с каким равнодушием, а возможно, и пренебрежением относится ко всем женщинам легкого поведения, из которых, конечно, не выделяет и ее. Его отношение, шуточки, грубость, скупость, которая на деле была вовсе не скупостью, давали ей это понять. И она, мучаясь от обиды, все же боялась пуститься на поиски чего-либо нового, довольствуясь тем малым, но прочным, что у нее было. Женщина бедная, получающая редкие подарки от любовника и ничего от мужа, Катушка научилась ценить и беречь вещи, но ценить их так высоко, что готова была отдать за них все, забыв, если понадобится, и стыд и совесть.