— Но ничего… Теперь все в порядке, — твердит он вслух. — Теперь доберусь… Поесть бы только…
Утки садились временами близко. Занятый работой, Ваня не обращал на них внимания, но теперь голод сказался.
«Подстрелю на реке, а там пристану где-нибудь, поджарю», — решил он и оттолкнулся от берега.
Река сразу же подхватила плот, вынесла его к середине, закрутила вместе с редкими льдинами и понесла вниз. За поворотом начался перекат. Река здесь ниспадала ступенями, и с плота ясно было видно их. После первой же ступени, когда плот, казалось, проваливался на самое дно, все бревна стали мокрыми. Ваня едва успел схватить мешок, как по бревнам снова прокатилась волна, а в следующее мгновение на переднем конце плота оказалась тяжелая льдина.
Холодный пот выступил на лбу. «Еще ступень — и льдина сгрудит меня с плота!» Но этого не случилось. Плот вдруг плавно закачался, и льдина медленно поползла с него. Только сейчас Ваня заметил, что он миновал порог. «Пронесло», — вздохнул он. Впереди было плесо.
Вечером решил сделать привал возле невысокого, выступающего в воду мыска, поросшего высокими березами и мелким ельником.
«Рябчики тут должны быть», — решил он, подгоняя плот к берегу. Привязал его черемуховой вицей к корню вывороченной ели, перебрался на берег, заковылял к лесу. Облюбовал высокую развесистую ель, сел подле нее на вытаявшую из-под снега колодину и вынул манок.
Рябчик долго не откликался. Ваня хотел было пройти в глубь леса, как вдруг между стволами деревьев мелькнула серая тень. Птица бежала на зов по снегу. Временами она останавливалась, оглядываясь по сторонам, поворачивая при этом красивую, с маленьким хохолком, головку. Затем, пригнувшись, бежала снова. Ване было жалко стрелять в рябчика, но стрелять надо: он не ел уже вторые сутки. После выстрела сбоку от охотника хлопнул крыльями второй рябчик. Птица тоже бежала на зов, но выстрел спугнул ее. Ваня подобрал убитого рябчика и снова поднес к губам манок. Вскоре подлетел второй рябчик и тоже стал его добычей. Выпотрошив дичь, Ваня развел костер, потом обмазал тушки глиной и сунул их в золу.
Нежное мясо рябчиков и без соли оказалось очень вкусным. Ваня съел все без остатка. Потом отгрудил угли в сторону, настелил на пепел пихтовые лапы и лег.
Крошатся и без того мелкие льдины на бешено ревущих порогах. Вода клокочет, ударяясь о серые громадные камни.
«Только бы проплыть, — думает Ваня, — а там до Велса близко и порогов опасных больше нет...» Он готовится к новому испытанию. Ружье и котомку крепко привязал к плоту. Привязался сам, но, подумав, отвязал кушак. Плот могло разбить на камнях. Вооружившись длинной жердью, он ждал. Плот несло все быстрей и быстрей. Вон показались из воды первые черные камни, вон вскипает второй бурун. Ваня еще издали увидел место, где река словно обрывалась. Здесь брызги и пена, казалось, висели в воздухе. Острыми и высокими зубьями торчали из воды внизу черные камни.