— Ты это сейчас к чему сказал — насчет боли? Что за намеки?
— Ты что, вообще не уточнял, куда идешь и что здесь творится? — задал Жук встречный вопрос.
Читер покачал головой:
— Такими делами у нас занимается только Март. Все, что касается границ, висит строго на нем.
— И он вам не сказал?
— А что он должен был сказать?
Жук скорчил гримасу, в которой промелькнула неописуемая гамма сильнейших чувств, после чего угрюмо заявил:
— Отсюда еще можно развернуться на запад. И, если чуть повезет, выбраться без потерь. А вот если на Первую ступень забраться — это обычно без шансов. Чистый слив. Говорят, там нет тихих уголков, в которых можно хотя бы больше часа прожить. Конечно, никто там все не исследовал, но я таким заявлениям доверяю.
— Веришь в то, что никто не изучил? — спросил Читер. — Это похоже на доверчивость.
— Да, похоже, — согласился Жук. — Но только не в этом случае. Ты разве не знаешь, что в этих местах никто и никогда через границу не проходил? Я ведь об этом говорил. Не раз говорил. С самой первой нашей встречи. Вот и получилось белое пятно.
— Я думал, что есть пути попроще, потому и не ходят, — ответил Читер. — Ты тоже об этом говорил.
— Да, есть, — кивнул Жук. — Но ведь это не ответ. Народ любит проходить там, где никто не ходил. Дополнительные бонусы и все такое. Да ты лучше меня про это знаешь.
— Конечно, знаю, — подтвердил Читер.
— Вот только здесь не бонусы, здесь только смерть, — мрачно продолжил Жук. — Даже перед ступенью очень опасно, а на ней — это вообще без вариантов. Если поднялся, спуститься не дадут. Здесь мы хоть что-то можем решать, а там решать уже будем не мы. Я не шутил, когда предлагал отсюда сваливать к барыгам. Здесь дороги на восток нет. Даже тебе не пройти.
— Да что там такое, на этой ступени? — нетерпеливо спросил Читер. — Только не говори, что на ней пастбище неназываемого.
Жук покачал головой:
— Того, кого нельзя называть, здесь никогда не видели. Я думаю, он боится Троицы. Мы все ее боимся. И тебе тоже придется бояться, если наверх сунешься. Только бояться ты будешь недолго…
Глава 25
Жизнь девятая. Лежачий небоскреб
Последние слова Жука Читера. мягко говоря, удивили. И даже заставили призадуматься о полнейшей ненормальности спутника. А все потому, что про Троицу слышать доводилось, и упоминание о ней в таком контексте смотрелось, мягко говоря, неуместным.
Игроки — народ поголовно суеверный и нередко верующий. Среди них хватает как приверженцев созданных здесь самобытных культов, так и тех, кто чтят традиционные религии. В том числе разнообразных христиан или непонятных сектантов, использующих элементы христианства.