— Весь тот день, — рассказывал Степан, — я спал, а когда на закате вышел из палатки, то увидел огромного орла. Распустив крылья, он сидел над убитой орлицей. Не шелохнувшись, не изменив положения, сидел он весь другой и еще один день. Мне стало страшно, — говорил Степан. — Я хотел отогнать его: свистел, улюлюкал, бросал камни. Но орел даже не смотрел в мою сторону. — Ты же подохнешь с голоду! — орал я, будто он мог понять мои слова. Я метался в палатке, не зная, что делать. И решил: открою все консервы — и рыбные, и мясные, какие только мне оставили на пять дней. Свалил все в ведро и отправился к камню: пусть или поест или растерзает меня. Подхожу. Ближе, ближе… а он — мертвый. И я заплакал…
Рассказ этот заставил Елену увидеть в дебошире и буяне Степке Евстигнееве то доброе, совестливое, красивое, по чему всегда тоскует женская душа, и согласиться на то, чтобы родители Степана засылали к ней сватов.
Теперь она вспомнила это вне всякой связи со Степаном — вспомнила орла, о котором он рассказывал, подумав, что так же вот умрет, если получит похоронную на Ивана.
В тот день Тоня прямо в цех принесла телеграмму. Елена испугалась. Но, прочитав, уткнулась в бумажку сияющим лицом, крикнула девчатам, выжидательно глядевшим от своих станков:
— Ваня завтра мимо нашей станции поедет! Просит встретить. Ой, да вы не знаете! — смутилась она. И вдруг лицо ее вытянулось: — Ведь нам завтра в ночь заступать! Как же это? Что же это, а? Что теперь делать-то?
— Идти встречать! — крикнула тетя Варя — бригадирша и соседка по станку. Неделю назад тете Варе принесли похоронную на сына — гвардии сержанта. Елене показалось, что тетя Варя улыбается насмешливо.
Тетя Варя действительно улыбалась, но совсем не насмешливо. Просто на ее улыбку легла горькая мысль о погибшем сыне.
— Отпустят! — прикрыв повлажневшие глаза, заверила тетя Варя. — Мы все попросим. Сделаем твою норму!
— Ой, милые, пожалуйста! — Тоня умоляюще скрестила руки на груди. — Тут такая любовь!
— Тоня! — с укоризной выкрикнула Елена.
— Что — Тоня? Что — Тоня? Любовь, и все!
— Не смей!
— Ну ладно, ладно. Девочки, уж вы, пожалуйста, обещайте, в случае чего, сделать ее норму, а?
— Сказали — постараемся, и все! — крикнула тетя Варя. — Правда, девчата?
— Правда, а, девчатушки? — переспрашивала Тоня, вертясь на все четыре стороны. Тормошила Елену, толкала ее локтем: — Ну, чего молчишь? — И сама просила за нее: — Уж вы постарайтесь, пожалуйста, а? Такое дело у человека. — И обещала — тоже за нее: — А Лена потом отработает. Правда, Лена? Согласны, девчата?