— И много ли химическое оружие помогло Саддаму Хусейну? — с горечью сказал Александр Дмитриевич. — Мне больно слышать вас, вы же русский человек. Когда — русские проводили геноцид и бомбили химическим оружием слабых?
— Хватит, догуманились! НАТО у Смоленска, ваххабиты у Казани — вот цена нашей гуманности! Вот цена нашей интеллигентности. Вот цена нашего прекраснодушия!
— Господа!
Все замолчали.
— Ещё желающие выступить есть?
Желающих не было.
— Мне, как президенту Российской Федерации, тяжело принимать это решение. Но я принимаю его с полной ответственностью за будущее нашей страны и нашего народа. Мы не можем позволить себе ни капли гуманности перед лицом нависшей над нами смертельной угрозы. Мы должны понимать, что впервые со времен Великой Смуты над нами, над русскими, — нависла угроза полного уничтожения. Мы несем ответственность перед нашей страной, перед нашими избирателями, а не перед всем миром. Поэтому я принимаю следующее решение: изложенный Иваном Валентиновичем план принимается за основу. Приказываю создать рабочую группу по реализации этого плана, которую возглавлю лично. Лица, включённые в группу, будут извещены дополнительно, равно как и о времени первого заседания. Соображения, высказанные Александром Дмитриевичем, мы примем во внимание, но только с тем расчётом, чтобы помочь реализации нашего плана и не более того. Время честной игры прошло, речь идет о нашем выживании.
Президент осмотрел собравшихся.
— Всё, что касается данного совещания, прошу держать в тайне. У меня всё.
Бывшая Ливия. Сирт. 17 июля 2015 года
— Гулакшах, мух ду?
Услышав это совсем рядом с собой, за спиной, Николай приложил все силы к тому, чтобы не обернуться.
— Сан массо хъума дикду. Гулакхаш таделла догу[20].
— Цунач лаьцна таьхьа дуйцур вай.
Они были совсем рядом — уверенные, гортанные голоса, похохатывания, от которых становилось не по себе. Два чеченца, встретившихся на улице чужого города, но по-прежнему связанные невидимыми нитями кавказского родства братства. И он — чужой. Русист. Враг.
Он специально чуть сбавил ход, пропуская людей мимо себя. Прошли и эти… обычная, западная одежда, на одном — куртка нефтяника. Бородатые. Оружия не видно, но это не значит, что его у них нет. Здесь оно есть у всех.
Николай последовал за ними, лихорадочно размышляя, что делать. Знают ли они местный язык, диалект арабского, поймут ли, если услышат его разговор? Стоит ли кто за ними? Какого черта они здесь объявились?
Николай и сам не знал, почему увязался за ними. Просто, на уровне подсознания и рефлексов в него было вбито: чеченцы — опасность, дагестанцы — опасность, кавказцы — опасность. Всё, что идёт с Кавказа — опасность. Где бы это ни было.