Он никак не мог уразуметь, что за нужда привела к нему самого Николая Николаевича. Ни разу не бывал, а то прискакал на ночь глядя. Бывало, ведь со шляхтой и не знался. Случаем поздоровается, а чаще не узнавал. Известное дело, полный хозяин такого имения, что хочет, то и делает. Только деньги раз в месяц в Петроград отсылает, раньше самому Иваненке, а нынче его зятю, барону. Само собой, и себя не обижает. Кто там на весах прикидывал, сколько жита уродило, кто мерил, сколько коровы молока дали, сколько спирту выгнали, кто считал, сколько свиней закололи. Вот и шикует. А теперь, глянь-ка, сам примчался: не иначе, что-то приспичило.
Андрей вошел в хату. На кухне горела маленькая лампа, а в горнице в темноте на длинном деревянном диване сидели Николай Николаевич и Казик.
— Чего это ты им лампу не зажгла? — буркнул старик жене.
— Зажигала, так не хотят.
— Так-то оно лучше, Андрей Федотович, — отозвался из темноты управляющий и снова приглушенно заговорил с Казиком: — Банда этого Соловья-разбойника не должна знать о нашей встрече.
Николай Николаевич весело хохотнул, радуясь своему меткому каламбуру. Он чувствовал себя здесь уже не гостем, а хозяином, подвинул гнутый венский стул и картинным жестом пригласил старика сесть. Тот примостился на краешке, словно и вправду был в гостях. Николай Николаевич продолжал негромко, но горячо и безапелляционно:
— Не сегодня-завтра это дикое, выпущенное на волю быдло ворвется в имение и по зернышку, по гвоздику растащит все, что собиралось веками. А за тем примутся и за ваш хутор. Да, да, примутся! Вы сомневаетесь? Прочтите декрет этих самозванцев. А слово какое изобрели: де-крет! Мужичье, в интеллигентов играют, французским прононсом заболели. Тоже мне декретчики! Видали вы! В этом декрете так и пишут, что все помещичьи, удельные, церковные и монастырские земли со всем имуществом переходят в распоряжение Советов. Понимаете, почтеннейший, что это значит? Советов! Совет голодранца с бандитом!
Казик несколько раз порывался вытянуться перед старшим по званию, хотя и без формы, офицером. Николай Николаевич великодушно его останавливал:
— Забудем о субординации, ведь мы же друзья-единомышленники и пока вне службы.
— Что же вы предлагаете Николай Николаевич? — спросил молодой Ермолицкий.
— Пока что защищаться, а затем… затем наступать.
— Вы еще надеетесь на легионеров? На этих сопляков в конфедератках? Трусливая толпа, а не войско! — разошелся Казик. — Пятеро холопов с берданками разоружили едва ли не взвод солдат! И это армия?
— Что вы, Казимир Андреевич! Вас неверно информировали! Там было около сотни бандитов. Понимаете? Их уже почти сотня!