И Брезлмайер схватился за голову.
Желая подбодрить и себя и патрона, Ока принялся неторопливо, доводами логики обосновывать свой проект, принимая во внимание всевозможные непредвиденные случайности местных условий, в производительных работах, в материалах, беря «и наихудшие варианты»; и вывод, как рефрен после каждого пункта, гласил: катастрофа исключена.
В самый разгар его объяснений, которые никого не занимали — Брезлмайер его почти не слушал, а сам Ока находился в состоянии нервного напряжения, — влетел чиновник с нераспечатанной телеграммой.
Брезлмайер судорожно открыл ее, а Ока, выдворив чиновника и едва удерживаясь от искушения склониться над патроном, впился в него глазами.
Директор взглянул на измятую бумажку и вдруг поднял ее кверху, как знамя.
— Ур-ра! — радостно закричал он. — Браво, дорогой коллега!
Ока покраснел. С трудом высвободив свою правую руку, которую крепко сжимал патрон, он схватил телеграмму.
«Все порядке прогиб как и вначале полтора миллиметра
Кеслер».
Ока улыбнулся победоносной и несколько застенчивой улыбкой.
— Ну, что я говорил вам, господин директор?
— Браво, браво, дорогой коллега, поздравляю вас! — растроганно говорил директор с влажными от слез глазами, по-приятельски обнимая своего молодого главного служащего.
Ока снял с крюка пальто и шляпу. Патрон пошел за ним.
— Разумеется, хоть сегодня вы не будете работать? Идите отдохните, я знаю, вы плохо спали, как, впрочем, и я. А я прокачусь в Грюнневальд.
Но Ока спокойно возразил:
— Нет. Мне надо закончить плафон. Сегодня будет готов.
Когда он проходил через обе комнаты, чиновники, склоненные над своими досками, молча покосились на него, и только самый старший встал и, улыбаясь, торжественно подошел к нему.
— Вас можно поздравить, господин доктор?
— Можно, если вам угодно…
— Поздравляю вас, поздравляю!
— Спасибо.
Придя к себе, он немного постоял, достал зеркальце, протер припухшие глаза, улыбнулся и взялся за работу.
С улицы послышался гудок автомобиля Брезлмайера, но он сосредоточенно работал. Однако проработав час и закончив одну часть, он почувствовал, что рука у него дрожит и цифры путаются. Он отложил работу и пошел домой, чтоб прилечь. Но заснуть не мог. Ворочался с боку на бок, вставал, ходил по комнате и, несмотря на огромное удовлетворение, чувствовал какую-то огромную скуку. Сейчас ему нужен был друг, который разделил бы с ним его огромную радость и успех, но когда он стал перебирать в уме своих знакомых, то не нашел никого, к кому можно было бы запросто зайти или позвать к себе. У него есть знакомые, но все это люди, с которыми его связывают официальные, деловые отношения. Друзей и товарищей у него нет. И вдруг он машинально нажал кнопку звонка.