— Почему вы здесь?
— Приехала посмотреть на вашу родину.
— Могли бы для этого выбрать другое время. Я в трауре, у меня умерли отец и брат.
— Ужасно! — прошептала Вильма и провела окоченелыми пальцами по щекам. — Милош, примите мое соболезнование. Но ради бога, берегите себя. Вы плохо выглядите.
— Легкое недомогание.
— Нет, вас потрясло это несчастье. Вам надо поскорее уехать отсюда. Мертвые все равно не воскреснут.
— Сейчас я не могу ехать, мне надо отдохнуть.
— Здесь вы еще больше устанете и зачахнете. Я вас знаю. Под конец вы так ослабнете и телом и духом, что останетесь здесь навсегда. Поэтому я и приехала за вами.
— Но как вы могли приехать? Вы одни приехали?
— Да, — ответила Вильма и улыбнулась.
— Одни? А господин барон?
— Господин барон снова привыкает к холостой жизни.
— Что вы сказали?
— Да. — И Вильма решительно посмотрела в прищуренные глаза Милоша. — Да, я его оставила. — Ее глаза сверкали героическим блеском. — Я больше не могу с ним жить. Я ему во всем призналась. Он вел себя очень корректно.
Милош побледнел и схватился за стул.
— Милош, вы побледнели. Неужели вы меня совсем… не любите… Я сделала для тебя все. Начнем новую жизнь, достойную тебя. Теперь ты не будешь простым служащим.
— Поздно, сударыня. Я уже не вернусь в Берлин.
Вильма опустила голову и заплакала.
— Хорошо. Выпью чашу до дна. Вы меня не любите, но примите хотя бы мою жертву, оставьте меня здесь. Я буду вам женой, метрессой… делайте со мной, что хотите…
— Я ничего не могу от вас принять. Я не люблю вас. Я люблю другую.
Вильма вскрикнула и пошла на Милоша, вытянув вперед окоченелые руки.
— Значит, ты мне лгал?
Милош тоже протянул руки.
— Нет, я полюбил здесь.
— Здесь, здесь, в этой дыре? — И она залилась нервическим смехом, который тут же перешел в судорожные рыдания. Внезапно она осушила слезы, лицо ее приняло строгое, застывшее выражение, и она стала хрипло, размеренно скандировать:
— Уходите! Уходите!
Милош, храня видимое спокойствие, церемонно раскланялся и неторопливыми шагами лунатика пошел к выходу.
— Прощайте, сударыня.
На пороге своего дома он рухнул в беспамятстве.
Когда Милош пришел в себя, ему показалось, что он лежит в жаркой ванне. Тело его оплывало потом, а губы горели как в огне. Он медленно открыл глаза и увидел заплаканные лица, которые силились улыбнуться. Возле него стоял, держа его за руку, старый домашний доктор.
— У вас простуда и нервное потрясение. Придется полежать в постели.
— Воды!
— Вот лимонад.
— Я весь горю. Это тиф, господин доктор?
— Какой там тиф! Обычная лихорадка. Только лежите спокойно. Вам сделают холодный компресс.