— Кого я должен возблагодарить за высочайшую честь, которую вы оказали хутору Липоженчича? Добро пожаловать! — Бабиян протянул руку обоим. — Милости прошу отдохнуть и перехватить чего бог послал. Не обессудьте, так вдруг нелегко угостить таких больших господ, но для охотников на хуторе всего найдется вдоволь! — Бабиян улыбнулся и, остановившись, не глядя, сунул руки в сюртук, поданный Стипаном.
— Это ты мудро сказал, батя Бабиян… А мы вот пошли на зайца, ну, а раз оказались тут, я и говорю, давай оставим лошадей в лесочке, а сами завернем к моему доброму приятелю Бабияну.
— Хорошо сделали… Так кони в лесочке, говорите?.. Ну, заходите в дом, я следом! Стипан, на одно слово!
Зашуршали юбки — женщины разбежались кто куда, В зале уже все было готово. Магда, в новом корсаже, ставила на стол вино, а в глубине двора беспокойно кудахтали куры, пищали цыплята — не прошло и минуты, как во все стороны летели перья, а около кухни суетились кошки.
Разумеется, жупан предпринял этот визит не без задней мысли. Выборы на носу, и оппозиция получила бы смертельный удар, склони он на сторону правительства Бабияна Липоженчича, за которым потянулись бы все буневские хозяева, а голытьба по мадьярской конституции вообще не голосовала. Жупан уже давно заприметил Бабияна и, несмотря на то, что был наслышан о его упрямстве, верил в успех своего замысла. Но встреча, надо сказать, несколько удивила его.
Господа изумлялись количеству строений, городской мебели, хотя и не могли сдержать улыбки при виде давильного пресса и вожжей; они хлопали Бабияна по плечу, и тот самодовольно ухмылялся.
— Милости прошу перекусить, а потом пройдем по усадьбе — посмотрите мое хозяйство, а там и ужин поспеет.
Жупан думал про себя: старик явно избегает серьезного разговора и делает вид, что подлинная цель визита его не интересует. Черт побери, кто бы подумал, что этот сиволапый — такая бестия!
Посмотрев за столом прямо в глаза Бабияну, жупан встретил по-детски простодушный взгляд, в котором не было даже намека на какие-либо воспоминания. Он обращался к жупану на «ты» с такой непринужденностью, точно они были друзьями с самого детства. Теперь жупан надеялся только на время и вино. Но чем больше Бабиян пил свое вино, которое «словно мать родная и ударяет в ноги, а не в голову, как и повелел бог», тем неприступнее становился. Казалось, сок родной земли и родного солнца вливал в его кровь землепашца гордое сознание собственной непоколебимости и извечной крестьянской независимости. Любую похвалу он принимал как должное и тут же, бахвалясь, сам прибавлял к ней с три короба.