— До чего дошёл человек. Как же это он так? — прошептал я, глядя в след убегающему оборванцу.
Остатки хлеба доел ещё до обеда. Мыслей о том, что это последняя еда, которая имеется у меня в свободном доступе, перед этим, почему то не возникло. Зато желание закрыть глаза и на какое то время забыться, после приёма пищи, образовалось незамедлительно. Противиться ему не стал, всё равно же делать нечего.
Сны меня не мучили, посторонние шумы, от полезного для здоровья занятия, не отвлекали, поэтому, когда покупатели и продавцы покинули торговую площадку, я не заметил. Не заметил и того, когда именно выросла, рядом с бочками, огромная куча мусора и откуда набежало, к ней, столько людей, не обращавших на меня никакого внимания, хотя я находился от них всего то шагах в двадцати. Покинув насиженное место, возле сарая и проходя мимо этой компании, постарался разглядеть, чем они там занимаются. Похоже на то, что эти странные люди снова решали, кто из них виноват в том, почему мусор оказался в не положенном месте, но на этот раз их спор был на много жарче и чуть ли не переходил в потасовку. Постарался по быстрее прошмыгнуть мимо этого места, чтобы ненароком не нарваться на неприятности.
Постоянное чувство голода, покинувшее меня накануне, снова вернулось и на этот раз терзало без жалости. Но, пожалуй, ещё больше, чем есть, хотелось пить. Соли братья, при варке рассола, не жалеют, поэтому и рыба у них получается такая ядрёная, вот она меня сейчас и догнала. Выйдя на широкую, местами с проплешинами, брусчатую дорогу, осмотрелся, пытаясь определить, где в этом месте может быть колодец. Но все постройки, стоящие вдоль улицы, так плотно прижимались друг к другу, что даже будь у них во дворах вода, разглядеть этого всё равно бы не получилось. Направился в сторону рыночных ворот, туда, где в это самое время, какой то человек, пытался закрыть их.
— Дедушка — спросил я мужчину, облик которого позволял обратится к нему именно так, — не подскажешь, где водички попить можно?
— Проходи сынок. В сторожке у меня кадка стоит, в ней возьми — ответил он, прекратив задвигать массивные, деревянные ворота.
Не став дожидаться повторного приглашения, прошмыгнул в оставленный дедом зазор между створками и добравшись до маленького домика, с крохотным окошком по середине стены, открыл покосившуюся, скрипучую дверь, и зашёл внутрь. Деревянная, закрытая дощатым кругом, бочка, стоявшая, на широкой табуретке, в углу, тут же привлекла к себе моё внимание, а лежавший на крышке небольшой ковшик, ещё больше усилил желание подойти к ней.