— Скажи своим людям, чтобы надели смокинги. Сегодня вечером я иду в театр.
Кристофер поднялся, бросив газету на стол.
— И мой долг, как мужа…
— Даже не произноси это слово.
— Мой долг, как мужа, — повторил с нажимом, — сопровождать тебя, Лори.
— И не называй меня Лори!
— Хорошего тебе дня, дорогая, — попрощался с улыбкой донжуана. Даже сунулся было, чтобы поцеловать мне руку, но заметив в этой самой руке нож, резко передумал.
— Убить тебя мало.
— Заеду за тобой в восемь. Надеюсь, в этот раз всё будет по-другому, и мне не придётся носиться за тобой по всему городу.
И ведь правда же одного раза мало. Разве что убить, воскресить и снова убить. И так до тех пор, пока не успокоюсь.
— Как ты мог? Ну как ты мог так со мной поступить? Это какая-то изощрённая месть, да? Но за что?! Ну что же ты всё молчишь?! Скажи хоть что-нибудь! Я ведь была тебе хорошей матерью, и вот какой монетой ты отплатил мне за мою заботу, любовь и внимание! — Приложив ко лбу тонкую изящную кисть, Делайла Грейсток закатила глаза и откинулась на спинку не менее изящной софы.
Всё, что окружало вдовствующую герцогиню Грейсток, свидетельствовало об её утончённом вкусе и неумении считать деньги. Взять хотя бы вон ту статуэтку балерины, венчавшую мраморную полку над камином. Кристофер до сих пор с содроганием вспоминал день, когда с ним связались из банка, чтобы уточнить, действительно ли он побывал на аукционе в Вестмунде и потратил два миллиона(!) сетов на старинную безделушку, в прошлом принадлежавшую какой-то там принцессе.
Его на аукционе не было, зато мать, к сожалению, на нём отметилась. И, не теряя времени, подписала все документы, став полноправной владелицей баснословно дорогой статуэтки.
— Кристофер! Своим молчанием ты сводишь меня с ума! — Её светлость подалась к флакончику с нюхательной солью, но лишь скользнула кончиками пальцев по тонкому стеклу — Делайле не хватило сил взять флакон в руки, а может, просто не хотелось нюхать вонючую дрянь, в которой она сейчас совершенно не нуждалась.
По словам лекаря, с утра пораньше вызвавшего его в родовое поместье, герцогиня уже третий день не покидала своих покоев. Сначала его светлость не хотели тревожить, надеялись, обойдётся, но сегодня утром у леди Грейсток случилась истерика — она заявила, что не доживёт и до вечера, если как можно скорее не увидится с сыном.
Пришлось ехать.
И вот уже добрые четверть часа он торчит в её будуаре, выслушивая обвинения в свой адрес и завуалированные (а иногда и явные) оскорбления в адрес Лорейн.
— Как ты мог жениться на этой… этой… На этой шлюхе!!! — едва не позеленев от злости, выкрикнула Делайла.