— Нет, сэр. Три промаха. Соперник удалился.
Толмен посмотрел на меня, на Вулфа, на Бланка.
— Ну раз так… Тем не менее вы можете мне понадобиться. Вы будете в «Покахонтас»?
Без особого восторга Бланк ответил ему «да», выразил надежду, что к обеду Вулфу станет лучше, и ушел. Проводив его, я вернулся в комнату. Толмен сидел, склонив голову набок, чтобы лучше видеть повязку Вулфа, а тот говорил:
— Нет, не я, нет, сэр. Доктор все сделал изумительно. Но, уверяю вас, это очень опасно для человека, который стрелял. Взгляните сюда. — Он показал поврежденную рукопись. — Пуля проделала это, прежде чем поразить меня. Мистер Гудвин спас мне жизнь, бросив рукопись в окно. Так он сам говорит. Мне хочется верить в это. Где мистер Берен?
— Здесь. В «Покахонтас»… со своей дочерью. Я сам привез его. Мне позвонили в Квинби, что в вас стреляли. Как вы думаете, это тот же, кто зарезал Ласцио?
— Кто же еще?
— Но за что он вас? Вы же делом больше не занимаетесь.
— Он этого не знал. — Вулф поерзал в кресле, вздрогнул и горько добавил: — Но теперь я не могу не заниматься.
— Очень рад. Не тому, что в вас стреляли, конечно… Вот вы занялись Бланком. Почему вы считаете, что это не он?
Вулф начал объяснять, но тут меня отвлекло прибытие ланча. Луи Серван превзошел самого себя: три огромных подноса несли три официанта, а четвертый открывал им двери и регулировал движение. Я проголодался, и от запахов у меня потекли слюнки. Регулировщик — сам Моултон — поклонившись Вулфу, мгновенно накрыл стол невесть откуда появившейся скатертью.
— Извините, пожалуйста, — сказал Вулф Толмену. Испустив радостное мычание, он поднялся с кресла, пересек комнату и подошел к подносам. Подняв крышку, он низко наклонился и принюхался. Затем посмотрел на Моултона: — Пирожки?
— Да, сэр. Приготовил мистер Валенко.
— Понятно. — Он поочередно снимал крышки, наклонялся, нюхал и удовлетворенно кивал. — Артишоки баригуль?
— Кажется, сэр, он называет это «дригант». Мистер Мондор. Что-то вроде этого.
— Не важно. Оставьте все, пожалуйста. Мы сами накроем на стол, если вы не возражаете.
— Но мистер Серван сказал мне…
— Мне так больше нравится. Пусть все лежит на подносах.
— Я оставлю человека…
— Нет. Прошу вас. У меня важный разговор. Все свободны.
Они ушли. Стало ясно, что, если мы собираемся есть, потрудиться придется мне. Я призвал свои истощенные мышцы к последнему усилию.
— Как будем есть? Как приличные люди или прямо руками?
Он думал целую вечность, потом тяжело вздохнул:
— Нет. Позвони в ресторан и узнай, что у них на ланч.
Я уставился на него: