Старикашка отправился. Ясно было, что все это затянется надолго. Констанцу позвал отец. Я подумал, не потанцевать ли мне с роковой женщиной, побрел туда, где Дина Ласцио все еще сидела с Вукчичем возле приемника, однако потерпел неудачу. Она сказала, что у нее болит голова. Это лишь укрепило мои намерения, я стал подыскивать себе другую партнершу, но ничего подходящего не обнаружил. Китаянка Лио вышла из комнаты. Лизетт восприняла слова Кита буквально и расхаживала с бутылочкой сердечных капель. Мамашу Мондор я пригласить не решился, опасаясь ревности Пьера. Что же касается Констанцы — ну, тут я вспомнил о детишках, оставленных дома, да еще представил ее глаза вблизи, и как моя рука обнимает ее, и еще этот необыкновенный аромат, заставляющий встать как можно ближе, чтобы лучше ощущать его. Нет, все это больше подходит моему другу Толмену.
Я кинул еще один неодобрительный взгляд на Вукчича, который сидел как приклеенный возле Дины Ласцио, вышел и оккупировал большое кресло, которое раньше занимала Лио Койн.
Я совершенно уверен, что не спал, потому что все время различал вокруг себя голоса, но глаза мои были закрыты. Я блаженствовал, и меня раздражали собственные мысли о том, как они после этих гор уток и всего прочего сумеют проглотить еще по девять кусков жареного голубя. Громкая музыка разбудила меня — я имею в виду, заставила открыть глаза. Дина Ласцио крутила ручку настройки, а Вукчич стоял рядом и ждал ее. Она выпрямилась, подала руку, и они пошли. Через минуту танцевали еще две пары: Кит с Лизетт Путти и Луи Серван с Констанцей. Я огляделся. Жерома Берена нигде не было, значит настала его очередь пробовать соус. Я скрыл зевок, потянулся, не вытягивая рук, и направился в угол, где беседовали Ниро Вулф, Пьер Мондор и Лоуренс Койн. Там был свободный стул, и я сел на него.
Вскоре Берен вышел из столовой и направился прямо к нам. Я увидел, как Серван, не прерывая танца, сделал Вукчичу знак, что он следующий. Вукчич кивнул, но явно не торопился выходить из клинча с Диной Ласцио. Берен хмурился.
— Ну как, Жером? — спросил его Кит. — Мы оба уже были там. В номере три не хватает шалота. Нет?
— Мистер Вулф еще не пробовал, — запротестовал Мондор. — Он идет последним.
— Я не помню номеров! — прорычал Берен. — Листок я уже сдал Луи. Великий Боже, это, доложу я вам, была задача: собака Ласцио так и зыркал на меня. — Он встряхнулся. — Но я плевал на него. Я не сказал ему ни слова.
Они разговорились. Я слушал вполуха, так как в любой пьесе предпочитаю авансцены. Серван дважды окликнул Вукчича, пытаясь напомнить ему, что пришла его очередь идти пробовать, но безрезультатно. Я видел, как Дина улыбалась прямо в лицо Вукчичу, и отметил, что мамаша Мондор тоже наблюдает за этой сценой, явно теряя интерес к вязанью. Наконец Серван оставил Констанцу, поклонился ей и подошел к той паре. Вежливость и достоинство не позволяли ему разнять их, поэтому он стал путаться под ногами, так что они вынуждены были остановиться.