По верху кирпичной кладки шли серые камни, но у новых серых камней серый цвет был светлее, чем у старых, потому что время делает всё темнее.
Я посмотрел на дорогу в поисках чёрных следов заноса, но ничего не было, лишь некоторые участки асфальта блестели чуть сильнее, отполированные автомобильными шинами, и все они шли прямыми линиями. Они не заходили на ограждение моста, потому что только одна машина врезалась в мост, и это была машина Папы.
Мимо проехал мотоцикл, он ревел, как лев, а когда пронёсся мимо, мяукнул, как кошка. После того, как он уехал, я перешёл дорогу.
Когда я дошёл до того самого места, я наклонился и прикоснулся к старым кирпичам, а потом дотронулся до новых кирпичей, и они ощущались по-разному. Я думал о Папе, который ехал тогда один в машине, и я потёр новые кирпичи, словно это был порез, который будет меньше саднить, если его потереть.
Авария произошла у меня в голове. Завизжали шины, рухнули кирпичи, лицо Папы было испуганным, и я не знал, сработали ли тормоза или сломались, но мне было всё равно, потому что он не вернётся и не поговорит со мной, и не будет пробираться со мной сквозь снег.
Даже если его призрак вернётся, всё равно это будет уже совсем не то, и призрака его я уже больше не хотел. Я хотел его. Я хотел, чтобы всё было нормально, как раньше. Я не знал, почему всё не может оставаться навсегда одним и тем же, и если это всё не может оставаться неизменным, зачем оно вообще нужно? Почему нельзя просто быть деревом или кирпичом и ничего не знать?
Раньше я думал, что мой Папа – лучший Папа в мире, но я не знаю, так ли это. Он иногда кричал, и закрыл меня в тёмном чулане под лестницей, когда рассердился на меня за разбитое окно.
Папы – просто мужчины, у которых есть дети, но я знаю, что он любил меня, потому что я почувствовал, как его любовь покинула моё тело, когда он разбился. Это было как воздух, или кровь, или кости или что-то, что делало меня мной, и этого уже не было, и у меня осталась только половина этого теперь, и я не знал, достаточно ли этого.
Я подумал о Мистере Фэйрвью. Я пытался представить, почувствовали ли Лия и Дэйн, как его любовь покинула их тело, и было совсем не важно, был ли это несчастный случай или нет, точно так же, как не имело значения, была ли авария Папы несчастным случаем или нет, ведь всё это уже всё равно произошло, а когда что-то случается, важно не как, а что.
Из-под ограждения моста пробивалась трава, но только из-под старых кирпичей, не из-под новых. В новой кладке не было щелей, и сорнякам там не нашлось места. Но однажды трава найдёт дорожку и через новые кирпичи, потому что сорняки прорастают везде, так говорил мне Папа.