Мама посмотрела на него, она прерывисто дышала, и она села на стул рядом с кроватью, и я сел на стул рядом с ней, и я смотрел на раскрытый рот Дяди Алана под маской, как будто он ждал, чтобы кто-нибудь положил монету ему на язык, чтобы заплатить паромщику за переправу через Реку Стикс.
Мама говорила с ним так, будто он мог её слышать.
Она сказала:
– Я думаю, ты был прав насчёт Рождественской ёлки. Она будет хорошо смотреться в углу рядом с автоматами. Мы можем поехать в тот магазинчик в Северном Маскхеме и выбрать одну. Филип поможет тебе, правда, Филип?
Я сказал:
– Да.
Мама сказала:
– Карла и Нук помогли развесить все остальные украшения. Получилось прямо чудесно, не так ли, Филип?
Я сказал:
– Да.
Мама наклонилась вперёд, положив одну руку на подбородок, а другую руку на колено, словно она была цифрой 4.
Дядя Алан не реагировал. Глаза его были по-прежнему закрыты, а рот открыт и без монетки, и экран всё так же пикал – пик-пик-пик.
В дверь постучали, и дверь открылась, там стоял мужчина в длинном белом халате с длинным белым лицом, и было видно, что Мама знала, кто он такой, и он сказал:
– Миссис Нобл, если у вас есть пять минут, я бы хотел поговорить с вами.
Мама вышла, а я остался. Она не закрыла полностью дверь, и некоторые слова доктора были тоненькими и просачивались внутрь.
серьёзное
вода
лёгкие
высокое
оспа
ухо
головной мозг
отёк
риск
пострадало
сердце
Выжить
шестьдесят
процентов
выбор
решение
дыхание
дыхание
дыхание
Миссис Нобл
Доктор продолжал говорить, а Мама продолжала молчать, и я пересел в мамино кресло, ещё тёплое от её попы. Я смотрел на Дядю Алана, смотрел на его большую руку, лежавшую вдоль тела, и на провод, воткнутый в его запястье. Я дотронулся до его руки кончиками пальцев, и она была настоящая, тёплая, и я не знал, была ли это рука, которая подстроила поломку папиной машины, но это была рука, которая спасла Лию, и меня спасла, и, возможно, спасла Маму. На руке не было никаких отметин. Никакого машинного масла из двигателей. Всё было смыто рекой.
Доктор закрыл дверь, и слова прекратили просачиваться.
Я сказал:
– Дядя Алан.
Дядя Алан сказал:
– Пик-пик-пик-пик.
Я сказал:
– Прости меня за PlayStation.
Дядя Алан сказал:
– Пик-пик-пик-пик.
Я сказал:
– И за всё.
Дядя Алан сказал:
– Пик-пик-пик-пик.
Я держал его за руку и смотрел на трубку, идущую ему в рот, и на трубку, входящую в его кровь.
Я сказал:
– Ты не можешь умереть, Дядя Алан. Ты должен жить. Если ты будешь жить, я не останусь в долгу. Это будет здорово, и мы сможем быть семьёй и всё такое, и у нас будет хорошее Рождество.
Призрак Отца у меня в голове произнёс: «Две минуты, Филип. Две минуты, чтобы прекратить Муки».