Наконец священник сдался и для собственного успокоения, а также чтобы хоть отчасти вернуть свое достоинство, подошел к Полу и молча обменялся с ним долгим рукопожатием.
Через несколько минут они уехали.
Пол с трудом этому верил. Ему казалось, что огромная тяжесть свалилась с его плеч. Оставшись один в комнате, он со вздохом облегчения опустился в кресло. Решение не ехать возникло у него внезапно. Но теперь он знал, что больше не увидит Эллу. Он был свободен. Пока он сидел так, не двигаясь, в коридоре послышались тяжелые шаги. Потом дверь отворилась, и в комнату медленно вошел Мэтри.
Пол в изумлении посмотрел на отца: обычно он лишь после полуночи нетвердым шагом являлся в гостиницу. А сейчас Мэтри был совершенно трезв, но выглядел усталым и разбитым. Движения его были медленными, на лице читалось уныние, совсем уж странное, если вспомнить, что этому человеку только что был вынесен оправдательный приговор. Его дешевенький костюм лопнул под мышкой, и лацканы были все в пятнах. На колене присохла грязь – видимо, после очередного падения. Едва передвигая ноги, он подошел к креслу, сел и взглянул на Пола из-под косматых бровей. Казалось, он ждал, что скажет сын, но, поскольку Пол молчал, поинтересовался:
– Смотались они?
– Да.
– Скатертью дорога! – Затем, как всегда грубо, добавил: – А ты чего здесь торчишь? Видно, думаешь поживиться моими деньжонками, когда я их получу?
– Именно так, – спокойно признал Пол.
Он уже знал, что это самая правильная линия поведения при иронических наскоках отца. Его ответ и в самом деле заставил Мэтри умолкнуть. Но он продолжал исподлобья смотреть на сына, покусывая растрескавшуюся верхнюю губу: верно, все-таки ждал, что тот заговорит.
– Ты что, язык проглотил? – спросил он наконец в полном недоумении.
– Нет.
– Ужинал?
– Я как раз собирался что-нибудь заказать.
– Тогда закажи и на мою долю.
Пол подошел к телефону и попросил принести ужин на двоих. Пока накрывали на стол, он перелистывал книгу, не говоря ни слова.
Вскоре был подан ужин: жареный барашек с горошком и картофелем, яблочный пирог, все горячее, под двойными крышками, и отец с сыном молча уселись за стол. Сегодня Мэтри ел мало, без аппетита. Не закончив десерта, он встал из-за стола, пересел в кресло и закурил трубку, которую недавно приобрел. Его грузное тело глубоко ушло в мягкое кресло. Он выглядел разбитым, дряхлым стариком.
– Тебя не удивляет, что я сегодня дома? – наконец спросил он. – Теперь, когда представление окончено, мне бы самое время разгуляться.
– Меня в вас ничто не может удивить, – ответил Пол.