Когда Най прибыл в редакцию, Смит, как он и предполагал, с видом занятого человека сидел за письменным столом. На самом же деле он просто строчил письмо своей Минни – Най догадался об этом по тому, с какой поспешностью Смит сунул письмо под блокнот при его появлении. За последнее время Смит до того похудел, что это бросалось в глаза: точно голодные вороны ободрали с его костей все мясо.
– Есть что-нибудь новенькое? – спросил Най, бросаясь с размаху в кресло.
– Ровно ничего.
Это прозвучало почти трагично, хотя в голосе Смита все еще чувствовалась слабая надежда. Най обозлился: ему захотелось столкнуть Смита лбом с неумолимой действительностью…
– Что слышно от многоуважаемого Вернона?
– Ничего. – Смит несколько раз высморкался; он опять простудился. – Как бы то ни было, лучше никаких вестей, чем плохие. Вот если бы…
– …что-нибудь подвернулось, – докончил Най, передразнивая его.
Смит покраснел.
– Твоя блестящая идея не очень-то нам помогла. Откровенно говоря, попросту сели на мель.
– А откуда я мог догадаться, что Пейдж вздумает выпускать этот чертов листок? От такого ханжи чего угодно можно ждать. Ей-богу, – вскипел вдруг Най, – до сих пор не забуду первую встречу с ним, когда он обрушился на нас с проповедью о священной миссии печати. Вот уж терпеть не могу этих слащавых сеятелей добра! Подумаешь, благородная душа, решил создать на земле Утопию с помощью какого-то паршивого листка. Мне кажется, я знаю человеческую натуру. А газетное дело и вовсе изучил вдоль и поперек. Это такой же чертов бизнес, как и любой другой, и главное здесь – деньги и власть. Чтобы добиться этого, нужен большой тираж. А чтобы был тираж, надо давать читателям то, что они хотят читать. А что они хотят читать?.. Во всяком случае – большинство? Им подавай что-нибудь этакое, со смаком – разврат, скандал или сенсацию. Старик Джохем в полной мере доказал это, доведя свой «Воскресный вестник» до семи миллионов экземпляров, и все благодаря пространным судебным отчетам и всяким разоблачениям. Так зачем же поднимать из-за этого шум? Люди есть люди. Я лично не вижу ничего страшного в том, что человек развлекается, – пусть себе веселится, пока водородная бомба не прихлопнула нас всех. Мир все равно летит в тартарары, и никакие Пейджи и сеятели добра не спасут его.
Смит молча выслушал эту диатрибу и сказал:
– Можешь говорить что угодно, но я лично ничего не имею против Пейджа. Он славный человек.
– Даже очень, – с горечью заметил Най. – Я только что повстречался с ним. Он отлично выглядит… настоящий благодетель рода человеческого. – Он затушил сигарету. – С ним был и сынок. И какая-то бабенка.