Магический мир философии (Золотухина) - страница 226
Вот почему она не любит, когда я долго разговариваю по телефону. Я же отвлекаюсь на каких-то ничтожных подруг. "Мама,– однажды возмутилась я, – ну, у меня же должна быть своя жизнь!" Мама посмотрела на меня и сказала железным голосом суровой классной наставницы: "Я зачем тебя на свет родила? Чтобы ты была со мной". А потом ей тут же стало плохо, я вызывала "Скорую", сидела рядом, держала ее холодную узкую руку с тонкими костлявыми пальчиками и чувствовала такую безысходность, которую невозможно передать словами. Будто небо стало каменным и опустилось мне на голову всей своей многотонной тяжестью. Есть ли у меня вообще что-нибудь впереди?
Но знаете, что самое главное? Я очень ее люблю. Я могу беситься, обижаться, гневаться, но я люблю мою мать. И женихов моих она всегда высмеивала так едко, так остро, так презрительно – зло, что невозможно было не покатиться от хохота. И как же встречаться с человеком, если ты над ним так искренне посмеялся?
А может, она права, и они все были вправду никудышние мои женихи. Может, мне просто не везло, и она чувствовала это сердцем, оберегала от ошибки…
Ну вот, я так заболталась с вами! Я уже битый час разговариваю. Мне пора бежать. Мама ждет меня.
Героиня рассказа – человек, с детства подавленный собственной матерью, затерроризированный ее могучей индивидуальностью и процветающим эгоизмом. Мать – явно мощная, но противоречивая натура. Противоречивая хотя бы потому, что привыкла жить за мужем как за каменной стеной и, потеряв его, стремится найти опору в дочери. Не желает стать ее помощницей, видеть ее замужней, счастливой, устроившей личную судьбу, а пытается волевым усилием задержать своего ребенка при себе. Ужасная логика: "а для чего я тебя рожала?"… Возможно, такая мать сама страдает, потому что не в состоянии ничем занять свою душу и направить на что-то важное собственные силы, но результатом такого рода эгоцентрических страданий становится несостоявшаяся женская судьба дочери – нашей ровесницы, которой так и не случилось приобрести опыт семьи и супружеской любви. Конечно, выйти замуж можно и в сорок пять, и позже, но в этом случае возможность брака как бы негласно связывается с уходом матери из жизни. А иногда и гласно: "Вот умру, тогда делай, что хочешь!" Жестокая позиция.
Вообще, тема смерти нередко возникает в отношениях пожилых родителей и зрелых детей. На Западе, а теперь и у нас она связана прежде всего с проблемой наследства. Но экономические аспекты вопроса сейчас нас не интересуют. Важно другое – ни в каком возрасте и ни по каким причинам нельзя желать смерти близким людям. Типичный пример: внучка "элегантного возраста" выходит в очередной раз замуж и поселяется у собственной бабушки. Она вместе с новым мужем берется досматривать старушку с тем, чтобы после ее отхода в мир иной с полным правом унаследовать жилье. Старушка еще крепка телом и духом и желает по-прежнему верховодить в собственном доме. Дом захламлен, но это – во вкусе хозяйки. В доме шесть кошек, но это ее любимые звери! Бабушка варит себе манную кашу по два часа пятнадцать минут и все утро занимает плиту. И т. д., и т. п. Новобрачная пара средних лет, желающая обрести собственное гнездышко, оказывается в трудном положении. Надо либо смириться и плясать под дудку хозяйки, потакая ее чудачествам, либо уйти, отказавшись от хорошего просторного жилья, либо, наконец, помочь бабушке встретиться с Богом. К сожалению, нередко избирается последний вариант. Для его выполнения совсем не обязательно вести себя как Родион Раскольников со старухой-процентщицей или подсыпать бедной бабушке мышьяку в суп. Можно просто пригнать самосвал и, несмотря на протестующие вопли хозяйки, вывезти весь любимый хлам, бережно накапливаемый годами. Можно разогнать кошек, так что они будут с жалобным мявом выпрыгивать в окна, а у хозяйки непременно начнется сердечный спазм. Можно поставить дело так, что утром бабушка и близко не подойдет к плите и будет варить свою кашу только, когда все уйдут на работу. И все это будет осуществляться под вполне благовидным предлогом: "Я, мой муж и мой ребенок не можем жить в обстановке антисанитарии! У бабушки всегда был перечный характер, но теперь мы ее перекуем". "Перековка" бабушки закономерно заканчивается скорыми похоронами и венком от "скорбящих внуков". Однако такие вещи не проходят даром для среднего "элегантного" поколения. То ли Господь внемлет проклятиям, которые посылает старушка, то ли в атмосфере дома накапливается такой заряд концентрированной ненависти, что поженившаяся пара непременно разводится. Я знаю несколько таких случаев, и все они окончились крахом молодой семьи. А может быть, в атмосфере травли люди настолько явно раскрывают свои дурные стороны, что просто не могут больше друг на друга смотреть. Бумеранг летит назад и ударяет по виноватым.