Потом, когда он подрос, она его иногда на работу с собой брала в управление маттехснабжения. Он придет, всем улыбнется, со всеми в отделе поздоровается, чуть ли не ножкой шаркнет и сидит себе в уголке, уроки делает. Серьезный, старательный, просто загляденье. Мамин сын. Папа, конечно, его тоже воспитывал, но как-то вскользь, папа занятой всегда был, на заводе целыми днями пропадал, а Стасик с мамой, да с мамой. И никогда никаких дурных компаний. Никаких вам проблем, вроде "выпили в подъезде" или "курили на чердаке" Честно сказать, завидовали бабы Зинаиде Васильевне, завидовали, было дело. А как не завидовать, когда в доме такой херувимчик растет! Они про своих: "мой чертяка" да "мой чума", один двойки носит, другой руки на спорте ломает, третий с фингалом с улицы приходит, а у Зины – тишь, гладь и божья благодать. И не ругался, и порнухи гадкой по видику не смотрел, и с девчонками в школе не гулял – просто дружил как добрый товарищ. В институт Зина его устроила без проблем: все на пятерки сдал, и на первом курсе филологического стал в джазбанде на соло-гитаре играть. Живи и радуйся!
Однако не тут-то было. Маленькие дети – маленькие бедки, а уж как вырастают… Еще народ по-другому говорит: "Малые дети, спать не дают, большие дети – сам не уснешь". Поехал хороший Стасик после первого курса в институтский лагерь. Море, солнышко, живые существа в деревьях, в кустах и на пляжах плодятся и размножаются…
У той девочки, что вернулась с ним из лагеря и пришла в дом к Зинаиде Васильевне, было порочное лицо. Такое юное, презрительное, жестокое, с сильно накрашенными пустыми глазами. И губы – пухлым бантиком. И длинные, спортивные, загорелые ноги. А юноша, который стоял с нею рядом, уже не был сыном Зинаиды Васильевны, это был чужой мальчик, и в какой-то момент Зинаида Васильевна с ужасом подумала, что он – вообще не самостоятельное существо, а как бы деталь, всего лишь подчиненная часть этой молодой хищной женской плоти.
Родная душа, родная душа, где ты? Сын исчез. Осталась оболочка, мертвая кукла, марионетка девочки Кати -нынешней принцессы, царицы и владычицы.
Вы думаете, великие страсти остались в произведениях Ф. М. Достоевского и мрачных писаниях Зигмунда Фрейда? Отнюдь! Зинаида Васильевна не была страстным человеком, она никогда не знала и не представляла, что такое безраздельное господство плоти, что значит диктат тела, впервые пробудившегося и вкусившего прежде неведомых и запретных удовольствий. "Господи! – думала Зинаида Васильевна. – Лучше бы он тискал девчонок по углам! Лучше бы он хоть что-нибудь знал раньше об этом, кроме уроков про пестики и тычинки… Быть может, тогда я не потеряла бы сына…"