Я дочитала почти до середины, когда начался шум. Он исходил из самого конца помещения, ропот разговоров, не громкий, но достаточно различимый, чтобы до меня донеслось отдельное слово – скучно, сказанное со смешком. Я взглянула туда и увидела спину высокого, красивого мужчины – Джо, моего брата. Он только наполовину повернулся к сцене. Рядом с ним стоял другой человек, и оба они покачивались, слегка наклоняясь и снова выпрямляясь, разговаривая и смеясь. Щеки Джо налились ярко-красным цветом, он запрокинул голову и издал громкое, резкое «Ха!» в ответ на какую-то реплику собеседника.
Я продолжила чтение. Не обращая внимания на Джо, я поднесла микрофон поближе к губам и заговорила громче и быстрее. Но в зале начался общий шорох. Шум распространялся из дальнего конца, сначала медленно, такой нервный, щекочущий звук, а затем, словно повернули выключатель, начался естественный процесс, и вся толпа погрузилась в разговоры. Я снова посмотрела в зал, люди собирались группками, переговаривались, болтали и пили. Я увидела поднятую из толпы руку, подзывающую одного из официантов, которые стояли вдоль стен.
Я не знала, что делать. Я не закончила читать стихотворение. Я попыталась говорить в микрофон еще громче, но мой голос терялся в общем шуме. Я замолчала посреди строки. Я поискала Джо, но не увидела его. Единственная, кого я увидела, была моя мать, пробирающаяся ко мне сквозь толпу. Она вышла на сцену со стаканом и ложкой и энергично постучала.
– Тихо! Пожалуйста, тихо! – воскликнула Нони. – Фиона еще не закончила. Она читает.
Ее никто не заметил. Никто не сделал паузы в разговоре.
– Я прошу проявить уважение! – закричала Нони. Ее голос срывался на визг, а лицо покраснело. – Это сестра Джо!
Тогда на нее взглянули несколько человек. На их лицах читалось выражение легкой неловкости и вины, но они повернулись к сцене спиной. Выход Нони на сцену поразил меня почти так же, как то, что она раньше взяла меня за руку. Возможно, на нее оказали воздействие чувства, вызванные предстоящей свадьбой Джо. А может, она выпила лишнего. Так или иначе, Нони пришла мне на помощь, хотя это было последнее, чего я ожидала. Но она была тут, рядом со мной.
– Мне страшно жаль, Фиона, – сказала Нони. – Это прекрасные стихи. Можно я их прочту?
Я тупо кивнула и протянула ей листок.
Пока Нони читала про себя остаток стихотворения, я рассматривала толпу. Только один человек все еще продолжал смотреть на сцену. Это был Номер 23. Он смотрел на меня озадаченно, с полуулыбкой, в которой читался искренний интерес.