– Да ничего особенного. Скукотища. Продавать. Собирать информацию. Просто работа, – пожал плечами Джо, засовывая в рот кусок стейка.
Он врал Нони о своей работе в Майами, пытаясь представить лучше, чем было на самом деле, и ее, и себя, но зачем? Его воротило от необходимости изображать кого-то важного. В Нью-Йорке это хотя бы было оправданно – деньги, офис из стекла и хрома, командировки и конференции, бутылки пятидесятилетнего виски. Все это исчезло, и большая часть денег тоже – неудачные инвестиции, дурные привычки, Сандрин. Теперь он просто продавец, без претензий, размещающий на веб-сайтах рекламные баннеры. Кликни сюда ради более белых зубов, меньшего процента по ипотеке, лучшей жизни.
– Лучше расскажи про «Ревель», – попросил он.
Луна рассказала ему о ресторане, о проститутках и начинающих, об управляющем Родриго, которого все терпеть не могли, о других барменах, шефе-кубинце, посыльном-французе.
– Это отличное место. И деньги по нынешним временам неплохие, – сказала она. – Я еще начала работать моделью. Совсем немного, но моя подружка Аманда говорит, что скоро дела пойдут лучше.
Они пили уже вторую бутылку вина и ели крем-брюле на двоих. Джо наклонил голову набок.
– Ты не похожа на модель. В смысле… – Он рассмеялся. – Ты очень красивая, но кажешься…
– Невысокой? Слишком старой? – спросила Луна.
Джо опустил глаза, и тут рассмеялась Луна.
– Мне двадцать пять. Знаешь, может, я и правда стара для модели. Я коплю деньги на колледж, но, может, я уже стара и для этого тоже.
– Нет. В двадцать пять? Нет, не думаю.
Луна потянулась через стол и взяла Джо за руку, выражение ее лица было не кокетливым, а решительным.
– Я выращиваю огород на подоконнике, – сказала она. – Так, ничего особенного. Травы. Три помидора, знаешь, какие красивые.
* * *
Отвезя Луну домой, Джо сидел на балконе своего пентхауса, который он снял, не глядя, по интернету у маклера семнадцать месяцев назад, и курил сигару. Каждый месяц он выписывал за него чек, от которого содрогался, глядя, как деньги плывут, плывут, плывут. Ему не нужно было столько места, эта навороченная кухня, ванна с джакузи, но вид с балкона был ему необходим. Балкон выходил на восток, на пляж, и до него доносился тихий звук волн, плещущих шестнадцатью этажами ниже. Джо любил, как покрывало городских огней резко обрывалось на береговой линии, а темнота океана тянулась вперед и уходила за линию горизонта в черноту неба, и одно сливалось с другим, пока снова не возникали огни, маленькие точечки звезд, ведущие к белому разлитому свету луны. Сегодня все это виделось ему замкнутым, идеальным, правильным кругом – город, океан, небо, – и посреди всего этого он сам, существующий и наблюдающий.