А теперь не осталось ни одной.
* * *
Джо часто думал о своих сестрах. Он скучал по ним. Он знал, что сам все испортил, но не мог осознать, когда и как именно. Он говорил себе, что навестит их, что попросит за все прощения, что скажет все, что они от него захотят. Он упадет в ноги своей семье. Но он пока не готов, еще нет. Прежде чем упасть, ты должен подняться. Разве не так сказал кто-то там?
Может быть, Майами было ошибкой. Все эти тусовки, работа, которая была ему безразлична. Он был одинок, на него не давили ничьи ожидания, его не ободряли ничьи надежды. Он мог делать что угодно, и всем было наплевать. Он мог упасть, и никто бы его не поднял. Это пугало, но именно от этого почему-то становилось легче. Честно. Каждое утро он просыпался в темной комнате под верещание будильника и думал, что случится сегодня. Напьется ли он? Позвонит ли Феликсу? Или Рене? Хватит ли ему сил? Джо рассматривал эти вопросы отвлеченно, с циничным интересом, а потом выволакивал себя из кровати в новый день.
До Майами частью картины в его голове о том, как должна выглядеть его жизнь, была Сандрин. Она стояла перед ним в золотой узорчатой раме, прекрасная блондинка с ясной, светлой улыбкой и ноготками, покрытыми розовым лаком. Но эта картина полностью исчезла – не было Сандрин, не было золотой рамы, не было жизни, как он себе ее представлял. Был только Джо, один, между морем и небом.
И в это пространство вошла Луна. У Джо в голове не появилась картина их совместной жизни. Луна каждый день становилась другой, совершенно непредсказуемой. Ей было все равно, что он делает, хорошо это или плохо; она знала его только сейчас, только в текущем моменте. Она тоже куда-то плыла, он видел это, и тем не менее рядом с ней он чувствовал себя уверенно, как на якоре. Даже в худшие для них обоих дни, когда они оба казались ему слабыми, он чувствовал, что в них есть что-то большее, чем слабость. Луна помогла ему ощутить потенциал. Надежда – слишком сентиментальное слово для этого состояния. Но что-то вроде. Что-то важное.
Ему хотелось бы поговорить об этом с Фионой. Из всех трех сестер с ней ему было проще всего. Но она больше не писала стихов, а вела секс-блог и спала с десятками мужчин, описывая их слабости и недостатки, и все, что они делали не так. «Давало ли это ощущение власти? – думал он. – Как это может быть искусством?» Ссылку на блог прислала ему Кэролайн, без всяких пояснений, только одно слово «Фиона». Получив известие от сестры, он ощутил вспышку радости, слегка подпорченную содержанием блога.