Вспомнив все это, Кэролайн снова рассмеялась: Нони в конце концов оказалась права. Она нагнулась, истерично смеясь. Она едва могла дышать. У нее на глазах выступили слезы. И внезапно Кэролайн страшно захотелось увидеть сестер. Это желание ударило ее прямо в грудь, так сильно, что она покачнулась. Она больше не помнила подробностей ссоры со мной, или почему Рене так яростно противилась поискам Луны.
Начни с малого.
Кэролайн побрела назад между столов, к клумбам, которые были красивы и заброшены. Ей в шлепанцы набилась грязь. Вырванная трава, старые трубки от полива, давно забытая песочница были покрыты грязью и отчетливо – даже на расстоянии – воняли кошками. Расплавленная смесь земли и дерева, из которой возвышался ее дом, распространилась везде вокруг. Лужайку усеивали эти мелкие вещи – кусочки лего, бумажные веера, теннисные мячики, купальное полотенце, деревянная ложка, линейка – все это высыпалось из окон и дверей, словно бумажки от конфет, рассыпанные каким-то обжорой. И все это она должна была убрать – праздник, праздник! – но вместо этого Кэролайн восхищалась всем этим с какой-то болью. Она любила этот дом, этот двор, старые ржавые качели и гниющий огрызок яблока со следами зубов ее сына. Она любила эту жизнь, но любила ли она его? Кэролайн резко вдохнула. Разве может быть, чтобы она больше не любила Натана? А может быть, она вообще его не любила?
Любовь к Натану требовала от нее очень многого. Она никогда раньше не думала об этом именно так. Лягушки, факультетские вечеринки, экспедиции, вечные погони за публикациями, оценки. А как насчет любви к Нони, к детям, к Джо – особенно теперь, когда его не стало? Все это требовало от нее так многого. Что будет, если она просто положит этот мешок? Может быть, было совсем необязательно таскать всюду с собой их всех? Близнецы были почти подростками, Луис учился в старших классах. Нони купила себе в поездку туристские ботинки и обзавелась картами всех городов, которые они собирались посетить.
Кэролайн стояла в тени своего дома, до нее доносились голоса соседских детей, кто-то кричал, кто-то плакал, и осознавала, что никогда не пробовала ничего другого. Попытаться не любить Натана. Попытаться любить себя. Что будет тогда? Это никогда не приходило ей в голову, но теперь – да, теперь пришло.
Впервые Рене увидела Мелани Джейкобс в понедельник утром, во время первичного осмотра, одного из первых в ее новом офисе в Пресвитерианском госпитале Нью-Йорка. Рене и Джонатан недавно вернулись из своих путешествий, Рене приняла постоянную должность хирурга-трансплантолога, а Джонатан занялся изготовлением частных заказов на панели-