* * *
Я так никогда и не сказала сестрам о мальчике Рори. Возможно, это было мое величайшее предательство. Непростительное умолчание. Теперь, как многие, дожившие до старости, я думаю, как могли бы развиваться события, если бы я привезла Рори в Нью-Йорк. Если бы мои сестры увидели его юное лицо с тем же подбородком, тем же носом, теми же сияющими глазами, как у юного Джо.
От чего я избавилась тем вечером вместе с Луной Эрнандес? А что было безвозвратно утеряно?
Некоторым образом мы снова потеряли Джо. Он мог бы возродиться в своем сыне, другом мальчике, живущем в другое время. Мы бы сражались и боролись за него с той же яростью, с какой должны были бороться за Джо с Кайлом, Эйсом и всем, что их окружало. Мы упустили Джо, но могли сохранить Рори; мы могли поглотить его целиком. Нам, Скиннерам, не очень даются компромиссы. Нам надо или все, или ничего.
Другого Джо быть не может. Был лишь один-единственный, и для меня он навсегда остался таким же живым и ярким, как в тот самый первый день на пруду. Он вытащил меня из водорослевых глубин, нырнув туда с головой, моргая в мутной ледяной воде, заново втряхнув в меня жизнь. И это чувство живо по сей день, спустя все эти годы. «Джо, ты спас меня».
Рене навсегда запомнит нашего брата в тот момент, когда она убежала от человека из машины, когда услышала голос Джо, зовущий ее, и то, как тяжелого человека подняли с нее, как освободились ее легкие, как она снова смогла дышать. Ее лицо было мокро от слез, все тело тряслось от усилия, с которым она поднялась с земли. Джо как-то узнал – как он мог узнать это? – где надо ее искать. Джо, надежный, как дерево, спросил: «Ты в порядке?» – и взял ее за руку. Он так сосредоточенно, с такой заботой смотрел на нее, что страх Рене исчез, и она снова смогла собрать вместе свои разрозненные куски, на которые распалась и развалилась за тот час, что убегала, пряталась и боролась. «Ты в порядке?» – повторил Джо, и Рене ответила: «Да».
Рене увидит эту же нежность и заботу в своем сыне, сначала в детстве, по отношению к друзьям, потом к жене и его собственным детям, внукам Рене. Иногда она будет видеть ее и в своих коллегах, и в семьях своих пациентов. Забота, внимание, желание разделить ношу страха какого-то человека. Как хирург, она всегда пыталась относиться к своим пациентам именно так, с той же степенью человечности, как Джо в тот день, но это оказалось невозможным, и все время своей карьеры она ощущала, что чего-то недостает. Даже получая всевозможные профессиональные лестные отзывы о своей работе, она всегда жалела об эмоциональных промахах.