Сосуды! Это напоминало ей о работе. А на работу Итке идти как раз не хотелось. Она с удовольствием осталась бы в любимом вольтеровском кресле наедине со своими чувствами, мыслями и музыкой.
Через несколько минут она снова войдет в госпиталь, пахнущий эфиром и йодом, с громко включенным радио. И если унылый голосок снова запоет о том, что «вчера воскресенье было», Итка повернет рычажок и из-за этого обязательно поругается с девчонками. Ей придется снова выслушать ядовитые замечания, что свои симфонии она могла бы слушать и дома. Но потом она примет дежурство, выключит это противное радио и сварит себе кофе. Если ночью все будет спокойно, то она еще успеет прочитать несколько глав из Хемингуэя. Прежде чем придет доктор Данек.
Итка наклонилась вперед и положила голову на ладони. Данек снова сядет на белый стул у рабочего стола и заговорит негромким голосом, словно извиняясь за то, что он вообще вошел сюда, как будто он, заместитель начальника госпиталя, не имеет права войти сюда, когда ему захочется, и приказать ей что-нибудь сделать, например, вытереть этот всегда влажный стол, на котором готовятся лекарства и инъекции. Когда он вот так садится к столу, у Итки возникает желание спросить доктора, почему у него опять скверное настроение.
А оно бывало у доктора Данека часто.
Он мог бы быть доволен жизнью. Его имя известно в городе и во всей округе. Все, кому предстояло делать операцию, хотели, чтоб их оперировал именно доктор Данек. А он по этому поводу шутил: «Они, бедняги, почему-то не догадываются, что самый плохой официант всегда лучше самого хорошего хирурга».
В нем как будто жили два противоречивых существа. Об этом же говорило и его имя — Петр Данек. «Петр» звучит твердо, а «Данек» — мягко, невыразительно. С одной стороны, этот человек удивительно решителен, особенно когда находится в операционной, а с другой — до странности не уверен в себе, не способен решить в личной жизни даже пустякового вопроса.
Итка перестала думать о докторе Данеке, быстро встала, чтобы, чего доброго, не уснуть в теплом и уютном кресле, и, довольствуясь лишь светом уличного фонаря, проникавшим в комнату, посмотрела на часы. У нее осталось всего несколько минут. Хорошо, что госпиталь рядом. Она заперла квартиру, закрыла калитку и бросила взгляд на возвышенность за бурлящей рекой. На той стороне светились желтые прямоугольники окон здания бывшей семинарии, в котором теперь размещался госпиталь. Гонимые порывистым ветром, над ним летели рваные темные тучи. Картина была не из приятных.
Итка поглубже вдохнула, чистый прохладный воздух и быстро пошла к мосту через реку, несшую осеннюю мутную воду. Неожиданно, заглушая шум ветра, до нее донесся гул. Через несколько секунд свистящий звук, переходящий в грохот, раздался уже над ее головой.