Подрыв автомобиля приведет к гибели всех пассажиров.
Учитывая вышесказанное, подготовьте план с надлежащими целями и доложите мне.
Такую радиограмму принял Якуба через пять дней после операции «Grille». Она была передана в Бейрут с приказом сеять разрушение, используя не только оружие, с которым он прибыл, но и его взрывной характер. Шла война, и его задачей было навязать арабам борьбу в ответ на борьбу, навязанную арабами евреям.
Теперь внимание Якубы привлек крупный нефтеперерабатывающий завод на севере Ливана, в Триполи. Он мечтал поднять его на воздух, устроив самый впечатляющий фейерверк в истории Ближнего Востока. В разведывательной вылазке туда участвовал Ицхак. Джамил и Абдул Карим поехали по приморскому шоссе в такси «олдсмобил», как ехали в другом «олдсмобиле» через Хайфу после взрыва в автомастерской восемь месяцев назад.
Безопасность на предприятии соблюдалось слабо. Двум разведчикам необходимо было выяснить, чем заполнены разные цистерны — бензином, мазутом, сырой нефтью? Ицхак залезал на цистерну с банкой, клал в банку камень и опускал ее на веревке внутрь. Согласно плану, им предстояло преодолеть ограждение и прикрепить три мины к одной из цистерн. Четвертая мина предназначалась для соседнего водовода. От взрыва одной цистерны должны были воспламениться другие, горючее хлынуло бы вниз, на берег, и подожгло само предприятие. Цель диверсии была не нова. Первой крупной совместной акцией евреев и англичан в Палестине во время паники 1941 года была диверсия на том же самом нефтеперерабатывающем заводе, находившемся тогда под контролем вишистов. Беспалубное судно «Морской лев» с 25 еврейскими бойцами и одним британским наблюдателем вышло с этой целью в море и сгинуло без вести вместе со всем экипажем. К 1948 году командование британской разведки благополучно вернулось домой, где засело за романы и преподавание древнегреческого, но их блестящие наработки послужили основой для плана Якубы.
Примерно в это время началась распря Якубы и Гамлиэля. Она затянулась на полвека с лишним. В своих воспоминаниях Якуба запечатлел для потомков свои претензии к коллеге. Гамлиэль, опубликовав собственные воспоминания о событиях тех лет, поступил так же.
Гамлиэль считал себя не только главным из агентов, но и единственным среди них взрослым и ответственным человеком. Якуба считал его франтом, а то и трусом. Оба сознавали свою задачу — спасение новорожденного государства, но Гамлиэль полагал, что для этого нужно понимать арабский мир, желающий его разрушить, а Якуба выступал за открытие нового фронта. Это столкновение было не столько тактическим, сколько личностным. Пылкий Якуба был чужд дисциплине, Гамлиэль же был, скорее, человеком рациональным, уравновешенным, хотя не очень последовательным. В своих воспоминаниях он сознается, что в Бейруте грешил гаданием на кофейной гуще и хаживал к армянке-гадалке, считая, что такими способами можно заглянуть в будущее. Не сказать, чтобы он никогда не предлагал насильственных акций; мы уже видели переданный им в штаб список потенциальных целей. Однажды он даже предложил взорвать продовольственные склады в бейрутском порту, чтобы ливанцы раздумали участвовать в войне с Израилем. Но в принципе такие действия были ему не по душе. Ему было так чуждо кровопролитие, что, помнится, он даже взял с командиров Отдела обещание, что они никогда не принудят его к убийствам.