Может, иные и по-другому думы думали, да языки за зубами придержали, потому как – зачем? Староверы тебе помогают, и помочь ты ету принимаешь, ну а раз так, то и неча поперёк со своим мнением вылезать! На ноги встанешь сам, в пояс им поклонишься, так хоть обспорься за веру православную, хто тебе слово скажет тогда?
Эт самое важное, даже и негры, шастающие мимо – тьфу! Навидаются ишшо, хотя да…
… замолкнув, мужики проводили глазами проплывшую мимо тяжёлым баркасом жопастую готтентотку, и только кадыки на шеях дёрнулись.
– Да…
– Оно бы и…
– Агась…
И ведь без слов ясно, о чём… и ком мысли у мужиков. Да и чего ж тут неясново-то?!
– Но ведь… а?! – руки разведены на ширину плеч, взгляд осоловелый, котячий.
– Невкусная вода, – давясь, один из мужиков допил и снова подставил кружку под краник, отпивая жопастенькую негритянку. Мордально, она канешно и тово… но ведь жопа… уф-ф!
– …будто солёная!
– А солёная и есть, – отозвался африканер с ленцой, – по такой-то жаре, да после давки трюмной, вам она только на пользу.
– Ишь… – смерив ево взглядом, мужик всё ж не стал спорить, хотя кулаки и чесалися. Да об таково не шибко и почешешь – эвона, револьвер на поясе висит, как так и надо! И по всему видать – могёт!
– Шибче, шибче, православные! – подгоняли овчарки-африканеры тех, кто уже прошёл таможню, да сел жданки ждать земляков и знакомцев, – Баня натоплена, ажно досочки от жара трескаются!
Карантинная баня при порту, выстроенная попечением староверов, не то штобы и казиста, а так… на грош пятаков выстроена. Ну так оно ить и ясно-понятно, деньги люду не дуриком достаются, и чай, не для бар выстроено! Дёшево и сердито!
Толкаясь весело и предвкушая банные удовольствия, потянулся народ вереницею. Мужики налево, бабы с малыми направо, ну и от греха – кто-никто при пожитках оставался.
– По-господски! – качнул кудлатой башкой Афанасий, вертя в руках кожаный нумерок на шнурке, и вешая ево наконец на шею. Ещё раз бросил взгляд на узел с бельём, повисший под нужными циферками, двинулся наконец из раздевалки, шлёпая босыми ногами по полу.
Отскрёбшись под душем и отпарившись наконец-то в бане с диковинно пахнущими вениками, мужики стали благостными и довольными, хотя и сошлись на том, што парок так себе, жосткий и невкусный, хотя и сильный, етого не отнять. Да попариться толком не дали, в полное удовольствие-то.
Всё гнали – дескать, следующая партия ждёт, не тяните времечко, православные! Впрочем, чего уж там Бога гневить, и так-то – спаси Господь благодетелей!
– Етическая сила… – рассевшись за длинными столами в столовой при бане, народ гонял ложками по здоровенным мискам, где в кажной стока мяса, скока не на всякой свадьбе едали!