.
Однако в силу целого ряда причин социально-политического и экономического характера, полное отождествление военнопленных и военнообязанных оказалось на практике целью труднодостижимой[10]. Да и, в общем-то, не слишком желанной. Поэтому еще на исходе июля 1914 г. Совмином было высказано суждение, что «принудительное выселение всех без разбора подданных враждующих с нами держав не согласовывалось бы с широкими государственными интересами». Одновременно высший орган исполнительной власти подчеркнул, что в каждом конкретном случае этот вопрос должен решаться индивидуально, «в соответствии как с личными качествами отдельных подданных враждующих с нами государств, так и с расположением данной местности, близостью ее к театру войны, состоянием в осадном или военном положении и т. п. (Курсив наш — В.П.)»[11].
В этой связи ключевые ведомства — военное и внутренних дел — уже к 10 августа 1914 г. достигли соглашения о том, что военнообязанные «будут находиться в ведении МВД», а Военное министерство станет «распоряжаться только военнопленными, взятыми на театре военных действий». Правда, такое соглашение вызвало возражения со стороны Минфина и морского ведомства. И лишь 2 сентября Правительство окончательно поставило в данном вопросе точку, признав, что представленный Военным министром проект нового Положения о военнопленных «распространяется исключительно на лиц, захватываемых на полях сражений, и совершенно не касается тех проживающих в Империи неприятельских подданных, которые подлежат воинской службе в рядах враждебных нам армий и на этом основании задерживаются распоряжением Министра внутренних дел в качестве военнопленных»[12].
Приведенное постановление во многом упорядочило систему отечественного военного и гражданского плена[13]. В сочетании же с комплексом ведомственных актов оно позволило дифференцировать пленников по их правовому положению, основные черты которого, применительно к подданным Оттоманской империи, отражены в Таблице 2. Причем поскольку данные последней, в основе своей, распространяются на пленных Австро-Венгрии, и Германии, мы не видим нужды в детальном анализе всех общих вопросов, а полагаем достаточным обратить внимание лишь на следующее:
1) Говоря об органе исполнительной власти, в ведении которого находились пленные той или иной категории, следует иметь в виду, что, формируя свою политику в отношении иностранных подданных, МВД и Военное министерство (а также, отчасти, и Морское) оказались во многом предоставлены самим себе, ибо на протяжении большей части войны в России отсутствовал единый центр, призванный и, главное — способный — направлять и координировать их работу в названной сфере.