– Пока не могу сказать.
Она помолчала.
– Да, кстати. Есть новости о коне Ло Дуки?
– След затерялся.
– Как странно.
– Хорошо, Ракеле, у меня больше нет…
– Я хотела вам сказать еще кое-что.
– Слушаю.
– Вы… мне очень нравитесь. Мне приятно говорить с вами.
– Спасибо, – смущенно выдавил Монтальбано, не зная, что еще сказать.
Она рассмеялась. И он увидел, как она лежит голая в ванне и смеется, запрокинув голову. По спине пробежал холодок.
– Завтра мы вряд ли сможем хоть минутку побыть вдвоем… Хотя, возможно… – Запнулась и смолкла, будто ей в голову пришла какая-то мысль.
Монтальбано немного подождал, потом кашлянул, совсем как герои английских романов.
Она вновь заговорила:
– В любом случае я решила остаться в Монтелузе еще на три-четыре дня – по-моему, я уже вам говорила. Надеюсь, мы еще увидимся. До завтра, Сальво.
Комиссар помылся и устроился ужинать на террасе. Аделина приготовила салат из осьминожек – хватило бы человека на четыре – и огромных королевских креветок, осталось заправить маслом, лимоном, солью и черным перцем.
За ужином в голове крутились мысли о какой-то ерунде.
Он встал, набрал номер Ливии.
– Почему ты не позвонил вчера вечером? – первым делом поинтересовалась та.
Стоит ли рассказывать ей, что он напился вместе с Ингрид и напрочь забыл о звонке?
– Никак не мог.
– Почему?
– Занят был.
– С кем?
Вот пристала!
– Как это – с кем? С моими людьми.
– И чем вы занимались?
Это его окончательно выбесило.
– Устроили соревнование.
– Соревнование?!
– Кто круче соврет.
– И ты, конечно, победил. В этом спорте тебе нет равных!
Началась привычная, успокаивающая ночная болтовня.
Звонок отбил у него желание ложиться спать. Он снова сел на террасе, стараясь отвлечься, думать о чем-нибудь, кроме Ливии и истории с конем.
Ночь была спокойной и темной, полоска моря еле различима. Вдалеке горел фонарь, который из-за темени казался ближе, чем на самом деле. Вдруг он ощутил между нёбом и языком вкус только что пожаренной в масле камбалы. Сглотнул слюну.
Ему было десять, когда дядя в первый и последний раз взял его с собой на ночную рыбалку с фонарем, целый вечер потратив на уговоры жены.
– А вдруг малыш упадет в море?
– Да что тебе в голову лезет? Упадет – достанем. Нас ведь двое будет, я да Чиччино!
– А вдруг замерзнет?
– Ты дай нам свитерок. Замерзнет – наденем.
– А если спать захочет?
– Поспит на дне лодки.
– Сальвуццо, а сам-то ты хочешь на рыбалку?
– Ну…
Да он ни о чем другом и думать не мог каждый раз, когда дядя собирался на рыбалку! Наконец тетушка уступила, завалив их тысячью советов.
Ночь, помнится, была точь-в-точь как эта, безлунная. С моря можно было разглядеть каждый огонек на берегу.